Энциклопедия для детей. Всемирная история 1996г. 2 | Лучшие рефераты, дипломные, курсовые работы

ДРЕВНИЙ ВОСТОК

Первый урок истории в шестом классе. Учитель рассказывает о Древнем Востоке; он говорит о жестокости царей и бесправии рабов, о классовой борьбе и восстаниях угнетённых. Пройдёт какое-то время, и в памяти школьников твёрдо останется одно: на Древнем Востоке жили рабы и рабовладельцы, угнетаемые и угнетатели, и в этом смысле древневосточное общество ничем не отличалось от других, более поздних. Оно просто было не таким развитым, как общества Древней Греции, Рима или средневековой Европы, более отсталым. А раз отсталым — значит, и не таким интересным.

Если у вас осталось именно такое представление об истории Древнего Востока, то оно очень однобокое и неполное. Конечно, повезло тем, кто живёт в больших городах и может пойти в хороший музей. Первые залы таких музеев всегда посвящены Древнему Востоку: ведь именно в этих краях начиналась история человечества. Как таинственно выглядят специально затемнённые залы, какие необычные каменные фигуры выступают из стен! Кажется, что мы входим в царство тайн и древней мудрости. Мы разглядываем красивые колдовские амулеты в форме жуков и птиц, изготовленные искусными резчиками по камню, глиняные таблички, испещрённые клинописью...

Если родители расскажут ребятам о древних странах и населявших их народах, то память об этом посещении музея останется надолго.

Запомнятся названия стран и государств, существовавших на Востоке в древности: Египет, Сирия, Финикия, Иудея, Хеттское царство, Урарту, Ассирия, Шумер и Вавилония, Элам, Персия, Индия и Китай. Таблички на музейных экспонатах скажут внимательному посетителю, что древневосточная история началась примерно с 3000 г. до н. э., когда возникли первые государства в долинах Нила и Евфрата, и продолжалась в Передней Азии и Египте вплоть до македонского завоевания в IV в. до н. э. (см. ст. «Филипп II и Александр Македонский»), а в Индии и Китае — до III—V вв. н. э., когда начали складываться феодальные отношения.

Но и эти представления об истории Древнего Востока неполные. Школьный учебник показывает одну её сторону, полутёмный музейный зал — другую, но в цельную, законченную картину эти половинки не складываются. Мир Древнего Востока остаётся чужим и непонятным, с какой бы стороны

мы на него ни смотрели. Мы любим видеть в истории движение, развитие, наблюдать за действиями ярких, выдающихся личностей; здесь же все цари и правители как бы на одно лицо, жизнь течёт неизменно из века в век, почти лишённая переломов, взлётов и падений. Время от времени история даже возвращается к уже давно пройденному; похоже, что она движется по раз и навсегда проложенному круговому пути.

Историки часто говорят о «застойности» и «отсталости» древневосточных обществ. Но история — это не гонки «Формулы-1», когда ты сидишь на трибуне с банкой кока-колы в руках, а мимо с грохотом, дымом и рёвом проносятся пёстро разукрашенные страны и народы. Если мы ищем в истории только развлечение, то можно сравнивать её и с автогонками, и с компьютерной игрой, в которой всегда есть выигравший и проигравший. Но если мы хотим понять своих далёких предков, освоить то наследство, которое мы от них получили, лучше сразу отказаться от деления народов на передовые и отсталые, победителей и побеждённых.

К тому же и вопрос о победителях в гонке Запад — Восток ещё далеко не решён. На протяжении первых 14 веков нашей эры мировой центр без всяких сомнений находился не в Европе, а в Китае; до XIII—XIV вв. вряд ли уступала в развитии европейским странам и Индия. А ведь и Индия, и Китай уже имели к этому времени за спиной трёхтысячелетнюю историю. Значит, «застойность» древневосточных обществ не помешала им долгое время сохранять экономическое, техническое и культурное превосходство над «передовыми» европейскими народами?

Самое простое объяснение особенностей истории Древнего Востока найдено давно: греки и римляне были более талантливы, чем народы Египта и Вавилонии, поэтому они стремились к новому, развивались, а на Древнем Востоке привыкли довольствоваться уже достигнутым, известным. Но это неправда. Шумеры и египтяне были одарены от природы не менее, чем греки. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на великие пирамиды, сохранившиеся намного лучше греческих построек. А ведь греческие храмы моложе пирамид на два тысячелетия! Древние архитекторы, владевшие лишь четырьмя арифметическими действиями и опиравшиеся исключительно на опыт и чутьё, умели возводить сложнейшие конструкции, которым может позавидовать любой современный инженер. А с не-

иссякаемой фантазией создателей древних восточных мифов и сказаний не может сравниться вся изобретательность современных писателей и кинорежиссёров. Не забудем, что именно в древневосточных странах были придуманы и разработаны все основные виды письменности, и греки позднее лишь заимствовали и усовершенствовали самую удачную из этих разновидностей — финикийское письмо.

Народы, первыми в истории создавшие мощные государства и роскошные храмы, книги и оросительные каналы, заслуживают и интереса, и уважения со стороны потомков. Особенность же их заключалась в том, что все свои творческие силы, всю свою природную одарённость они расходовали не столько на изобретение чего-то нового, сколько на поддержание сложившихся, от века установленных порядков.

Представим себе, сколько сил нужно было потратить на то, чтобы просто сохранить невредимыми первые небольшие очаги высокой культуры земледелия и государственности. Стихийные бедствия, неурожаи, набеги полудиких и жадных до добычи соседей — всё это угрожало загасить едва теплящиеся огоньки новых культур, возникавших в долинах больших рек примерно с 3000 г. до н. э. А сколько таких «огоньков» было раз и навсегда погашено? Точное их число мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Вспомним, что большинство древневосточных государств располагалось в тех краях, где и сейчас ураганы, наводнения и землетрясения каждый год уносят тысячи человеческих жизней. В наши дни на помощь пострадавшим народам приходят соседи и всё международное сообщество. Пять тысяч лет назад от соседей ничего хорошего в таких случаях ждать не приходилось, и лучше было готовиться к чёрным дням заранее. Выживали только самые осторожные, предусмотри-

тельные и организованные — те, кто собирал все запасы продовольствия в одном безопасном месте, беспрекословно повиновался своим вождям, следовал установленным обычаям. Народы Древнего Востока жили с постоянным чувством тревоги и страха перед завтрашним днём, поэтому их любимым занятием было гадание о будущем (греки и римляне унаследовали страсть к гаданию от египтян и сирийцев). Гадали на всём: на костях и внутренностях принесённых в жертву животных, на специальных картах, внимательно разглядывали направление полёта птичьих стай, расположение светил на небе. Гадали все: грозный ассирийский царь Ассархаддон и правители древних городов на реке Хуанхэ, финикийские жрецы ужасного бога Ваала и знатные иранцы-заговорщики, намеревавшиеся сместить с трона царя-самозванца. Напряжённый интерес к тому, что будет завтра, к тому,

что должно случиться, показывает, что жизнь на Древнем Востоке вовсе не была спокойной и неизменной. Никто не был уверен в том, что это «завтра» вообще наступит; чтобы встретить завтрашний день, уже сегодня нужно было приложить немало усилий и ловкости.

Мы пока ещё плохо представляем себе, какие изменения происходили в душе человека, оставившего бродячую жизнь охотника и собирателя даров дикой природы и связавшего свою жизнь с клочком земли, кормившим его и семью. Охотник легко ускользал от воздействия враждебных сил природы — ему достаточно было сменить место охоты или стоянки, чтобы оказаться недосягаемым для злых духов, в существование которых он твёрдо верил. Земледелец, как бы прикованный к своему полю, оросительному каналу и амбару с зерном, чувствовал себя беззащитным перед всеми силами мира, о которых он не знал, добры они или злы. Сегодня солнце давало земле тепло, а завтра оно же

Табличка одного из объединителей Египта — царя Нармера. Посвящена победе Южного Египта над Северным.

Слева — лицевая сторона, справа — оборотная сторона таблички.

выжигало молодые посевы; речная вода сегодня несла почве жизнь, а завтра выходила из берегов, заливала селения и убивала людей. Жителям речных долин открылся огромный мир сил природы; они не могли теперь ускользнуть от этих сил, следовательно, приходилось учиться управлять ими.

Шумеры, египтяне, арии и ханьцы (древние китайцы) приложили огромные усилия, чтобы разобраться в бескрайнем и непостижимом для человека мире: они представили эти силы в обличии богов, дали богам имена, определили характер каждого из божеств, составили тексты молитв и заклинаний, взываний к богам. Не следует относиться к этой деятельности древних иронически: ведь переход к оседлому земледелию вынудил их «открыться» навстречу миру, и мир обрушился на них с такой силой, что люди просто вынуждены были как-то организовать свои новые впечатления, иначе они просто не вынесли бы их давления. Древневосточный человек был обречён жить в мире, пронизанном магией и колдовством, но магия не была для него просто способом исполнения его личных или коллективных желаний — желания получить хороший урожай или выгодно жениться. Магия как бы представляла собой ширму, заграждение между человеком, оказавшимся под прицелом таинственных сил, и самими этими силами. Магическую броню человек носил на себе всю жизнь, а подчас не снимал её и после смерти. С подобными представлениями прямо связан сложнейший похоронный обряд древних египтян.

Особенно плотные «магические доспехи» носили на себе люди, от которых зависели жизнь и процветание народов и племён, — цари и жрецы. Египетские фараоны, например, помимо всем известного тронного имени имели ещё и тайное имя, тщательно скрываемое от посторонних; сохранение этой тайны было залогом жизненной силы и здоровья царя. Согласно представлениям древних шумеров, боги принимали жертвы и молитвы лишь от

особым образом очищенных людей, поэтому местные жрецы специальными составами выводили все волосы на голове и теле. Похожие воззрения существовали и у индийских брахманов; их жизнь определялась большим количеством запретов и ограничений. Им нельзя было совершать действия, считавшиеся «нечистыми».

Но в магическую броню облекались не только цари и жрецы — её несли на себе целые народы. Роль такой защиты играли сложные и развитые представления о богах и силах, управляющих миром. Они дали народам Древнего Востока прекрасный шанс противостоять натиску кочевников, зарившихся на богатства оседлого земледельческого населения. Дело в том, что кочевники, время от времени захватывавшие обширные территории речных долин, попадали под сильнейшее религиозное и культурное влияние местных народов. Полудикий семит или воин племени чжоу вполне ощущал всё величие мира магических представлений древних шумеров или иньцев; хотя формально он и был победителем, ему приходилось искать своё маленькое место в этом извечно существовавшем мире, приноравливаться к нему. Мощная культура древнейших земледельческих центров «перемалывала» всё новые и новые группы воинственных пришельцев; это было особенно заметно в Междуречье и Древнем Китае — здесь кочевники вливались в состав оседлых земледельческих обществ практически постоянно. Культура на Древнем Востоке была не роскошью, не средством заполнения досуга, а средством выживания, борьбы с враждебным, смертельно опасным миром.

Человек не хотел чувствовать себя пылинкой на ветру — он стремился наполнить всё окружающее знаками своего существования, как бы «отметиться» в этой жизни. Отсюда, наверное, и проистекала у древних людей тяга к строительству грандиозных сооружений: пирамид, высеченных в скалах храмов, гигантских статуй фараонов, многометровых барельефов с надписями. Искусственный мир пло-

тин, храмов и возделанных полей, созданный человеком, должен был полностью заменить собой мир гор, степей и бурных рек, созданный богами...

Мы начинаем понимать, насколько несправедливы представления о какой-то неподвижности, отсталости древневосточных обществ. Вся жизнь человека, родившегося в Египте или Шумере, Индии или Китае, с первого до последнего дня проходила в борьбе. Это была борьба с непогодой, кочевниками, неподатливым кремнём и обсидианом, но чаще всего — с собственными страхами и неуверенностью в завтрашнем дне. Скученная жизнь в городах, муравьиный труд на небольших участках земли, боязнь наказания со стороны любого мелкого чиновника — всё это порождало в людях особую, болезненную нервозность; она находила выход как в диких и странных религиозных обрядах, так и в безумстве народных восстаний, когда толпы рабов и бедняков разрушали древние гробницы, уничтожали мумии давно умерших царей и вельмож, разбивали сосуды с благовониями, разрывали пурпурные ткани... Умение подавить свои неосознанные страхи, не дать им вырваться на волю свойственно лишь цивилизованному человеку. Чтобы овладеть этим искусством, потребовалось несколько тысячелетий. Какого ещё «прогресса» или «развития» мы вправе требовать от народов Древнего Востока, удивительно быстро освоивших все премудрости общественной жизни?

Может показаться, что у древневосточных народов был безотказный инструмент воздействия на среду, в которой они жили, — это государство. Государство нагоняло страху на соседей-кочевников, прокладывало каналы, строило храмы и приносило жертвы богам, собирало урожай с полей и раздавало его людям в виде пайков. Действительно, государство и его правитель в большинстве древневосточных стран обожествлялись и превозносились. Те блага, которые боги давали людям далеко не каждый день, царь давал своим подданным ежедневно; он был воплощением щедрости и справедливости. Следует ли удивляться, что царь почитался выше многих богов и ему воздавались подобающие богу почести?

Всё дело здесь, однако, в том, что государство на Древнем Востоке вовсе не было таким грозным и могущественным, каким оно хотело казаться. Если деспот способен отрубить голову любому, то это вовсе не значит, что государство, которым он управляет, — сильное и крепкое. Вполне может быть и наоборот: жестокие наказания возмещают неспособность царя по-настоящему управлять своими подданными.

Именно так обстояло дело и в Египте, и в Шумере, и в Индии, и в Китае (в последних двух странах по крайней мере до образования ранних империй в конце I тыс. до н. э.). Царская власть не «пронизывала» всю толщу населения сверху донизу. Она была сильна в больших городах, в близких к столице районах, но весьма слаба в глубинке, в поместьях вельмож и богатых храмов. Значительная часть населения речных долин продолжала

жить первобытным образом: большими родами или сельскими общинами, сохранявшими власть выборных общинных старост и право самоуправления в деревенских делах. Над этими нижними этажами общественной жизни надстраивались особые, очень тесные связи деревенских жителей с местной знатью, нередко не повиновавшейся царю. Эти связи тоже по существу были позднепервобытными; они сохранились во всех странах Древнего Востока с очень древних времён. Государство вынуждено было считаться с существованием подобных отношений; оно использовало их в своих интересах (в меру сил), но подчинить себе не могло.

Сфинкс.

Это значит, что любое древневосточное государство как бы складывалось из «кубиков», элементов, которые сами по себе не были государственными; «кубики» эти возникли намного раньше, чем в долинах Нила и Евфрата сложились первые государства. Искусный строитель мог построить из этих элементов весьма причудливое сооружение, но чем выше и сложнее оно становилось, тем больше был риск, что здание в конце концов рухнет. Был лишь один способ повысить устойчивость этой государственной конструкции — увеличить её массу, заставить верхние этажи с удвоенной силой давить на нижние. Собственно, это историки и называют вос-

точным деспотизмом, имея в виду неограниченную власть царя над подданными. Но увеличивать давление беспредельно тоже было нельзя: всё начинало трещать по швам, и грандиозное здание с грохотом рушилось, понемногу восстанавливаясь через пару веков.

Здесь немалое удивление вызывают две вещи. Во-первых, все народы Древнего Востока после короткого периода проб и ошибок поразительно быстро нашли наилучшие способы выстраивать пирамиду власти так, чтобы она не обрушивалась или обрушивалась как можно реже. Во-вторых — и это самое удивительное, — эти шаткие конструкции, возведённые на очень неустойчивом фундаменте, работали, и по большей части работали прекрасно! Государство действительно распределяло среди населения продукты питания, следило за состоянием оросительной системы, организовывало дальние военные походы и делало ещё множество полезных и просто необходимых дел. Трудно даже представить себе, сколько сил, ума, опыта и чутья требовало поддержание государственной машины в рабочем состоянии в таких неблагоприятных условиях. Древневосточные правители действительно были подобны богам — из ничего, из хаоса, из первобытных форм организации труда и власти они умудрялись создавать на диво отлаженный и без сбоев работающий механизм. Это давалось дорогой ценой: вавилонский царь Хаммурапи, например, лично вникал во все мельчайшие дела своего обширного государства. Прокладка оросительного канала, насаждение плодового сада — ничто не ускользало от

его внимания. Такого же прилежания царь требовал и от своих чиновников. В Китае умелые и опытные чиновники ценились выше, чем родовитые аристократы.

Может показаться, что почтение, выказываемое на Древнем Востоке администраторам и правителям, было лишь разновидностью угодничества и лести. Однако это не так, или не совсем так. В глазах своих современников писец и жрец были творцами нового, очеловеченного мира, жить в котором было неизмеримо уютнее, чем в первобытном мире диких, враждебных человеку пространств. Люди Древнего Востока умели находить особую красоту в созидательной деятельности; символом же этого созидания для них было нанесение письменных знаков на папирус или глину. «...Заставлю я тебя полюбить писания более, чем свою мать, и да покажу красоту их перед тобой, ведь она больше красоты должности всякой, и не было подобной ей в земле этой», — наставляет своего сына египетский писец времён Среднего Царства.

Подумаем же с благодарностью о людях, которых мы видим в странных, застывших позах на изображениях каменных барельефов. Теперь они уже не кажутся нам такими непонятными и далёкими. Мы видели, как они трудились над миром, в котором им довелось жить, как они пытались сделать его более близким и доступным. Благодаря этому и сами они становятся близкими нам. Теперь мы снова можем открыть учебник и войти в музейный зал...

ШУМЕР

Начало шумерской истории содержит в себе много тайн. Историки и археологи потратили немало сил, стараясь разгадать их. Сейчас мы знаем, как выглядели шумеры, в каких богов они верили, как вели хозяйство, воспитывали детей. Археологи ходят по улицам древних шумерских городов, восстанавливают расположение домов и храмов. Однако загадок меньше не становится. По мере накопления знаний возникают новые вопросы. И главный из них — откуда пришли шумеры, где их родина?

Страна Шумер получила своё название от народа, поселившегося около 3000 г. до н. э. в низовьях реки Евфрат, неподалёку от впадения её в Персидский залив. Евфрат разделяется здесь на многочисленные протоки-рукава, которые то сливаются, то расходятся вновь. Берега реки низкие, поэтому Евфрат часто меняет свой путь к морю. При этом старое русло превращается постепенно в болото. Глинистые холмы, расположенные поодаль от реки, сильно выжжены солнцем. Жара, тяжёлые испарения от болот, тучи мошкары заставляли людей держаться подальше от этих мест. Низовья Евфрата

долгое время не привлекали внимания земледельцев и скотоводов Передней Азии.

Небольшие деревни располагались довольно далеко от воды, так как Евфрат разливается летом очень бурно и неожиданно, и наводнения всегда были здесь очень опасны (память о великих потопах сохранилась в шумерских преданиях). В бескрайние тростниковые заросли люди старались не заходить, хотя под ними скрывались очень плодородные земли. Они образовались из ила, оседавшего во время наводнений. Но в те времена обработка этих земель была ещё людям не под силу. Они умели снимать урожаи только с небольших открытых участков, напоминавших своими размерами скорее огороды, а не поля.

Всё изменилось, когда в стране рек и болот появились новые, энергичные хозяева — шумеры. Вот здесь-то и начинаются загадки. Мы не знаем, откуда они пришли в низовья Евфрата. В шумерских легендах упомянуты только высокие горы на их забытой родине, путь по морю, приведший их к устью Евфрата, и остров в море, который шумеры считали не только своей древней родиной, но и

прародиной всех людей вообще. Известно, что речь идёт об острове, который в древности называли Дильмун, а сейчас — Бахрейн. На Бахрейне, однако, нет высоких гор, поэтому историки постарались проверить, есть ли правда в этих преданиях, и на протяжении многих лет вели на Бахрейне раскопки. Оказалось, что в древности на острове были шумерские поселения и кладбища — значит, шумеры жили здесь довольно долго. К сожалению, эти находки относятся к тому же времени, когда шумеры жили уже и в Междуречье. Может быть, на Бахрейне найдены просто небольшие торговые городки, связанные с главными городами на Евфрате?

Шумеры сильно отличались от окружавших их народов — и прежде всего своим языком. В наши дни учёные умеют читать шумерские тексты, уже составлены многотомные словари шумерского языка. Для этого потребовалось много десятилетий упорного труда, и учёные не раз ошибались. Постепенно стало ясно, что древнешумерский язык не похож ни на один из древних и современных языков. Поэтому мы не можем сказать, с какими народами древности шумеры «состояли в родстве», хотя учёные пытались подыскать им «родню» и на Кавказе, и в Гималаях, и на Памире. Всю правду об их далёкой родине мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Лучше посмотрим, как повели себя шумеры в незнакомом для них месте, среди тростниковых зарослей и болот.

Кроме плодородных, но ещё не освоенных земель новая родина шумеров могла похвастаться только большим количеством глины и тростника. Ни высоких деревьев, ни пригодного для строительства камня, ни руд, из которых можно выплавлять металлы, здесь не было. Шумеры научились строить дома из глиняных кирпичей; крыши этих домов настилались из тростника. Такой дом нужно было каждый год подправлять, подмазывая стены глиной, чтобы он не разваливался. Заброшенные дома постепенно превращались в бесформенные холмы, т.к. кирпичи были сделаны из необожжённой глины. Шумеры часто оставляли свои дома, когда Евфрат менял русло, и поселение оказывалось далеко от берега. Глины повсюду было много, и за пару лет шумеры успевали «слепить» новый посёлок на берегу кормившей их реки. Для ловли рыбы и речных путешествий шумеры использовали плетённые из тростника небольшие круглые лодки, обмазывая их снаружи смолой.

Обилие глины, из которой делали дома и посуду, предметы утвари и детские игрушки, подсказало шумерам мысль о том, чтобы писать на глиняных табличках. Писец работал так: из сырой глины изготавливалась небольшая плоская табличка, на которую острой палочкой наносились письмена. На вязкой глине трудно проводить линии одинаковой толщины, поэтому они получались похожими на треугольники или клинышки. Историки называют шумерское письмо «клинописью». Не очень нужные записи потом можно было стереть, а таблички с важными документами обжигали на огне, и они становились твёрдыми, как камень. Самые ранние записи принадлежат храмовым чиновникам — они должны были считать, сколько зерна, масла и мяса произведено в хозяйстве, сколько выдано работникам на пропитание, сколько осталось в распоряжении храма. Археологи научились складывать даже разбитые таблички и читать написанное на них.

Обладая плодородными землями, шумеры со временем поняли, какие высокие урожаи можно получать, если осушить болота и провести воду к сухим участкам.

Орошение полей в Междуречье было сложным делом. Когда по каналам поступало слишком много воды, она просачивалась под землю и соединялась с подземными грунтовыми водами, а они в Междуречье солёные. В результате снова соль вместе с водой выносилась на поверхность полей, и они быстро портились; пшеница на таких землях вообще не росла, да и рожь с ячменём давали невысокие урожаи. В конце концов засолённые поля просто забрасывали или же пасли на них овец. Шумеры далеко не сразу научились определять, сколько воды нужно для правильного полива полей: излишек или недостаток влаги были одинаково плохи. Разумнее всего в этих условиях было бы руководить орошением полей из одного места, а не доверять каждому крестьянину прорывать оросительные канавы, как ему вздумается.

Сосуд. Серебро и медь. Шумер. 2400 г. до н. э.

Развешивание хлеба.

Кольцо. Золото, эмаль. Шумер. 2400 г. до н. э.

Один из самых ярких примеров кровопролитных столкновений между шумерскими номами даёт нам история отношений между номами (см. ст. «Древний Египет») Лагаш и Умма.

До 2400 г. до н. э. ном Лагаш из-за своего географического положения в стороне от главных протоков Евфрата находился как бы «на отшибе» от главных событий шумерской истории. С XXIV в. до н. э. накопившие силы правители Лагаша вступают в борьбу с соседними номами; пугали Лагаша оспаривают власть над всем Шумером, традиционно принадлежащую Уру, У руку и Кишу. Проводя эту честолюбивую политику, пугали Лагаша, однако, не упускают из вида и граничащие с Лагашем земли соседних номов. Главным соперником Лагаша становится рас положенный неподалёку ном Умма.

Войны с Уммой начались из-за участка плодородных земель, который ещё в древние времена был поделён между обоими номами беспристрастным судом кишского правителя. Ополчение Лагаша возглавлял талантливый воин и политик, которого звали Эанатум. Киш выступил на стороне Уммы. Несмотря на это, Эанатум одержал полную победу. Битва с Уммой была настолько кровопролитной, что в своей победной надписи Эанатум упомянул тысячи убитых вражеских воинов. Обычно военные столкновения между шумерскими номами заканчивались гибелью нескольких десятков человек с обеих сторон.

Победа над Уммой стала первым звеном в цепи успехов Эанатума. Присоединив к Лагашу спорные пограничные земли, он продолжил свои походы и одержал победы над большинством своих соперников. Всё же ему не удалось добиться установления своей власти над северными землями Шумера и некоторыми номами на Евфрате.

Однако борьба с Уммой была не закончена. После смерти Эанатума Умма отказалась выплачивать дань победителям и снова захватила спорные земли на границе. Около 2360 г. до н. э. преемники Эанатума вновь разбили войска Уммы, назначив в этот ном верного им правителя.

Укрепление военной мощи дорого обошлось Лагашу. Необходимость содержать большое количество воинов истощала хозяйственные возможности нома. Этим воспользовался новый правитель побеждённой Уммы Лагаль-загеси (возглавлял Умму примерно с 2336 г. до н. э.). Он разрушил все постройки, возведённые Лагашем на спорных пограничных землях, и попытался захватить весь вражеский ном. Это, однако, не удалось — правитель Лагаша Уруинимгина смог отсидеться за стенами своей столицы.

Нетрудно заметить, что такие столкновения могли продолжаться десятилетиями, не принося никаких определённых результатов и разоряя тысячи людей. Конец этим междоусобицам положил царь Саргон Древний, объединивший весь Шумер незадолго до 2300 г. до н. э.

Шумеры разливают вино.

Такими центрами управления сельским хозяйством, а значит, и всей жизнью людей, в Шумере стали храмы. В крупных храмовых хозяйствах было много жрецов, которые специально занимались измерением земельных участков, организовывали прокладку каналов, вели счёт собранному урожаю. Именно храм управлял жизнью соседних городов и деревень, собирал с населения подати, раздавал еду в голодные годы. Историки называют объединяющихся вокруг храма людей храмовой общиной.

Почему же всеми этими делами занимался не царь, как это было в Египте? Дело в том, что Шумер на протяжении семи веков своей истории не представлял собой единого государства: области страны были отделены друг от друга протоками Евфрата и болотами, а также особенностями развития. Центром каждой области был сильный и богатый город, возникший вокруг храма, посвящённого местному богу. Самыми известными из шумерских городов были Ур, Урук, Ниппур, Киш, Лагаш, Умма. Всего же таких самостоятельных городов и областей было несколько десятков. Управляли городом и областью жрецы главного городского храма; верховный жрец чаще всего носил титул «эн» или «энси». Меньше всего с храмом был связан командир городского ополчения, называвшийся «лугаль». Однако и лугали часто происходили из жреческих семей. На протяжении долгого времени власть жрецов была в Шумере намного сильнее власти военных вождей.

Особое положение жрецов в Шумере подкреплялось хитро продуманной организацией храмового хозяйства. Сначала у храмов не было своей земли. Каждая деревня просто выделяла «богу» особый участок поля. Его обрабатывали все крестьяне вместе, а собранный с этого участка урожай деревенская община отдавала храму. Постепенно храмы забрали у общин эти земли и стали вести на них своё собственное хозяйство. Появились и зависимые от них люди, которые работали на храмовых полях за продуктовый паёк. Рабов в Шумере поначалу было ещё немного, и их труд не играл большой роли в хозяйстве. В Шумере очень рано была разрешена законом купля и продажа земли. Пользуясь этим, храмы всё время увеличивали свои владения; всё больше становилось безземельных крестьян, вынужденных батрачить на храмовых полях. Часть полей храм сдавал в аренду. Любой человек мог взять участок земли и вести на нём хозяйство, отдавая жрецам часть урожая. Получалось, что каждый крестьянин мог рассчитывать на помощь от храма: бедняку храм обеспечивал кусок хлеба, малоземельному крестьянину — возможность обработать

дополнительный клочок земли, а крепкому хозяину аренда давала возможность расширить производство и часть урожая продавать на рынке. Поэтому все крестьяне в Шумере крепко держались за храмы и часто вставали на сторону жрецов во время их ссор с лугалями, а позже — с царями.

А столкновения между храмами и лугалями происходили в Шумере всё чаще. Лугали стремились завоевать соседние города, объединить страну и объявить себя царями. Для этого им нужно было превратить городское войско в свою собственную дружину, послушную всем приказам предводителя. Однако у лугаля не было средств, чтобы содержать такое войско, поэтому он начинал торговаться с храмами и просил у них землю для раздачи её своим воинам. Взамен лугаль, по-видимому, обещал жрецам покорение городов-соперников и богатые подарки из военной добычи. Иногда лугалю удавалось получить доступ к храмовым землям, и тогда начинался бессовестный грабёж храмового имущества: лугаль сгонял с полей крестьян, сажал вместо них своих воинов, отменял раздачи продуктов населению, передавал храмовую землю по наследству своим сыновьям.

Что же изменилось в шумерских городах после перехода власти к военным вождям? Ответ на этот вопрос даёт история Лагаша. Около 2400 г. до н. э. власть в этом городе захватил лугаль Эанатум. Используя богатства городских храмов, он вёл успешные войны с соседними городами и заставил их признать господство Лагаша. При этом гибли тысячи людей; соперники нередко разрушали плотины на Евфрате и затопляли поля и селения друг друга. Победы, одержанные такой ценой, радовали далеко не всё население. В Лагаше начались мятежи, и один из преемников Эанатума, Уруинимгина, вынужден был вернуть храмам их земли и восстановить многие из древних обычаев. Но было уже поздно. Лагаш настолько ослаб из-за внутренних раздоров, что в борьбе за спорные земли был разгромлен своим вечным соперником — соседним городом Умма.

Ни один из шумерских лугалей не был достаточно силён, чтобы объединить страну под своей властью. Незадолго до 2300 г. до н. э. беспорядки в шумерских городах и войны между городами приобретают особенно разрушительный характер. Но семь веков шумерской истории принесли не только разрушения и междоусобицы. Шумеры создали богатую и сложную культуру, которая стала образцом для подражания на всей территории Междуречья. Шумерской клинописью пользовались впоследствии многие народы, приспособившие её к своим языкам.

Шумеры были наделены очень сильным религиозным чувством. Их представления о богах, начале мира, человеческой судьбе отразились во многих восточных религиях. Многие шумерские предания переняли древние евреи, и позднее они были записаны в Библии. Шумеры проявляли удивительную тягу к научному знанию о мире: до греков они были лучшими математиками и астрономами древности.

Чиновник. Гипс и ляпис-лазурь. Шумер. 2500 г. до н. э.

Примерно в 2200 г. до н. э. Шумеро-Аккадское царство распалось под ударами кочевников-кутиев. Кутии были изгнаны из страны лишь через сто лет. Новая династия, объединившая под своей властью Междуречье, происходила из города Ур; историки называют её «III династия Ура».

Наиболее видными её представителями были два первых царя — Ур-Намму (2112—2094 гг. до н. э.) и его сын Шульги (2093—2046 гг. до н. э.). Эти правители пытались воссоздать царство Саргона Древнего во всём его блеске, вычеркнуть из памяти людей картины его распада и векового господства кутиев над страной. Для этого были составлены так называемые «Царские списки», перечислявшие всех царей, правивших шумерами с незапамятных времён. Составители списка называли имена царей таким образом, что складывалось представление о том, что Междуречье с самого начала своей истории было единым царством; на самом же деле это было далеко не так. Ур-Намму и Шульги приняли все титулы Саргона и его преемников, стремились раздвинуть границы державы до прежних пределов.

Цари Ура продолжали политику Саргона и во внутренних делах страны. Они взяли под контроль храмовые хозяйства и попытались утвердить свою верховную собственность над всеми полями Междуречья, причём добились гораздо большего успеха, чем Саргон и его сыновья. III династия Ура довела государственную централизацию до крайних пределов, по существу превратив немалую часть населения страны в рабов. Правители Ура чрезмерно уповали на мощь своей державы, которая на самом деле была довольно призрачна. Они ввязались в длительную борьбу с соседним Эламом, оставив собственную страну беззащитной перед нападением аморейских кочевых племён. Одного-двух ударов кочевников по государству III династии Ура с его усложнённой системой управления оказалось достаточно, чтобы около 2000 г. до н. э. Шумеро-Аккадское царство исчезло с политической карты Междуречья.

Знания, накопленные предками, передавались мальчикам и юношам в многочисленных храмовых школах. Здесь учили читать клинопись, вести хозяйственные записи, наблюдать звёздное небо, точно определять площади земельных участков. Шумеры высоко ценили мудрость, которая, по их мнению, была сосредоточена в ушах человека; поэтому многие изображения людей отличались у них большими оттопыренными ушами. Мы лучше поймём характер шумеров, оценим их любовь к знанию, если сравним эти изображения с портретами, например, ассирийских царей, воинственных и безжалостных. Шумерские правители нередко повелевали запечатлеть себя в особой «позе строителя» — с чертежом здания, разложенным на коленях, с небольшим ведёрком сырой глины, поставленным у ног. Этот народ больше любил строить, чем воевать, и образ созидателя, по мнению шумеров, больше подходил правителю, чем облик воина.

Может быть, поэтому шумерам так и не удалось создать единое царство. Человек, который смог это сделать, оказался не шумером, а аккадцем. Звали его Саргон, хотя скорее всего это не имя, а один из титулов, принятых им после победы над своими соперниками. Аккадцы тоже жили в Междуречье, к северу от шумеров. Изначально они были кочевниками-скотоводами, позже обратились к земледелию и поддерживали с шумерами тесные отношения. Воспользовавшись распрями между лугалями, Саргон укрепился сначала на севере Шумера, за несколько лет создал сильную армию, вооружил её дальнобойными луками (шумерские воины пользовались в битве только мечом и копьём), а вскоре захватил и юг страны. Саргон не принял ни одного из почётных шумерских титулов и не выбрал ни один из древних шумерских городов своей столицей. Он стал именовать себя царём Шумера и Аккада и построил новую столицу — город Аккад. Саргон установил контроль над всеми храмовыми хозяйствами, но взамен он постоянно давал храмам богатые дары. Саргон создал большое количество чиновничьих должностей, и многие из людей, которые кормились возле храмов, перешли на царскую службу.

Шумерская знать не раз поднимала мятежи против власти Саргона (позднее названного Древним) и его наследников, но сыновья Саргона, Римуш и Маништушу, уничтожили недовольных, попросту вырезав наиболее могущественные роды знати. Возникло мощное Шумеро-Аккадское царство, просуществовавшее около ста лет, примерно с 2300-х по 2200-е гг. до н. э. Наивысшего подъёма оно достигло при внуке Саргона, Нарам-Сине (2236—2200 гг. до н. э.). Нарам-Син чувствовал себя настолько уверенно, что попытался обожествить личность царя и править страной самостоятельно, без опоры на храмы.

После возникновения Шумеро-Аккадского царства шумеры начали постепенно смешиваться с аккадцами и другими степными народами; одновременно шумерская культура широко распространилась в Междуречье и на много веков пережила создавший её народ.

Шумеры на боевой колеснице.

ВАВИЛОН

Среди городов Древнего Востока Вавилон был, пожалуй, самым почитаемым. Само название города — Баб-Илу («Ворота Бога») — говорило о его святости, об особом покровительстве богов. Верховному вавилонскому богу Мардуку поклонялись многие народы, даже не подвластные Вавилону, его храмы и жрецы получали богатые дары от соседних царей.

Вавилон не был одним из древнейших городов Междуречья — шумерские города Ур, Урук, Эреду и другие были примерно на тысячу лет старше. Дважды Вавилон становился столицей могущественной державы. Первое его усиление охватывает период примерно с 1800 до 1700 г. до н. э. Историки называют его «старовавилонским». Второй период подъёма после крушения Ассирийской державы также продолжался около столетия (626—539 гг. до н. э.). Эти годы принято обозначать как время существования «нововавилонского» царства.

Небольшое поселение на месте будущего Вавилона существовало, вероятно, ещё во времена шумеров. Городом Вавилон стал после захвата Междуречья кочевниками-амореями около 2000 г. до н. э. Амореи победили Шумеро-Аккадское царство и широко расселились по его территории. Одним из их опорных городов и стал Вавилон.

Город располагался в очень удобном месте — там, где сближаются реки Евфрат и Тигр и от главного русла Евфрата начинают отделяться многочисленные протоки. Положение Вавилона было очень благоприятным для занятия торговлей, но амореи вряд ли думали об этом. Захват Междуречья нарушил сложившиеся связи, дороги стали опасными, каналы мелели и зарастали. На лишённых полива полях кочевники пасли овец.

Ворота богини Иштар.

7. Границы Вавилонского царства при Хаммурапи (1792- 1750 гг. до н. э.).

2. Территория Ассирийской державы в середине VII в. до н. э.

3. Основные направления завоевательных походов ассирийских царей.

Но запустение оказалось недолговременным. Крупные царские хозяйства распались. Больше никто не гнал сельских жителей на полевые работы, не собирал весь урожай в царские амбары, не вёл долговых записей на глиняных табличках. Крестьяне работали теперь на небольших клочках земли, которые были их собственностью. Хозяева сами решали, что им выращивать — ячмень или финиковые пальмы, и сами распоряжались урожаем. С приходом амореев в Междуречье стало больше коров и овец. Сельские жители смогли удобрять поля навозом и пахать на быках, а не рыхлить землю вручную.

Перестали существовать и царские ремесленные мастерские: ведь уже никто не заботился о подвозе древесины, металлов, пряжи и драгоценных камней... Зато появилось много мелких мастерских.

Раздробление огромных хозяйственных объединений на мелкие привело к тому, что после налаживания торговых связей, восстановления каналов и орошения заброшенных полей в стране начался невиданный подъём. Государство не подавляло активность крестьян и ремесленников и не отбирало основную часть произведённых ими продуктов или изделий. Возникает множество рынков, на которых можно было продать или купить рыбу, финики, зерно, ткани и другие товары, нанять умелого работника. Появляются излишки продуктов и изделий. Их скупают и продают за пределами страны богатые торговцы-тамкары. Обратно они привозят в основном рабов: в Междуречье стало не хватать рабочей силы.

К 1800 г. до н. э. Междуречье оправилось от последствий разорения и превратилось в цветущий, заботливо ухоженный сад. Новые способы ведения хозяйства способствовали укреплению новых центров, таких, как Вавилон, потому что старые города с трудом приспосабливались к хозяйственной независимости ремесленников и крестьян.

Первые правители небольшого Вавилонского царства вели осторожную политику. Они заключали союзы с сильными соседними государствами — Ларсой, Исином, Мари — и при этом точно выбирали наиболее выгодного партнёра. Таким образом первые пять вавилонских царей смогли значительно расширить свои владения, но вровень со своими союзниками Вавилон пока не встал.

Положение меняется при шестом царе Вавилона — Хаммурапи, одном из величайших политиков древности. Он правил Вавилоном с 1792 по 1750 г. до н. э. Взойдя на трон небольшого царства, расположенного в среднем течении Евфрата, Хаммурапи закончил свои дни повелителем огромного по тогдашним меркам государства, включавшего в себя основную часть Междуречья. Продуманная система политических союзов помогла ему разгромить противников; причём нередко — чужими руками. В конце концов вавилонский царь расправился и со своим главным союзником, царём северного государства Мари, которого звали Зимри-Лим.

После объединения страны Хаммурапи пришлось решать очень сложные задачи. Чтобы его владения опять не распались на отдельные области, власть царя должна быть сильной. С другой сто-

Храм Этеменанки

1 — мост через Евфрат; 2 — Нухар; 3 — Этеменанки; 4 — Священные ворота.

роны, Хаммурапи не мог отбирать у крестьян землю, вновь создавать крупные царские хозяйства, собирать ремесленников в царские мастерские. Такие действия привели бы к быстрому упадку страны — люди успели привыкнуть к самостоятельности, относительной свободе, к доходам от рыночной торговли. Мудрый Хаммурапи нашёл приёмы, позволяющие царю управлять деятельностью подданных. Он стал автором самого известного на Древнем Востоке сборника законов, названного историками «Кодексом Хаммурапи».

В 1901 г. французские археологи обнаружили во время раскопок в Сузах, столице древнего Элама, большой каменный столб с изображением царя Хаммурапи и текстом 247 его законов, написанным клинописью. Из этих законов в основном и стало известно о жизни Вавилонии и о том, как Хаммурапи управлял страной.

Хаммурапи не стал создавать царские поместья, отбирая землю у крестьян. Он воспользовался участками, которые общины выделяли ему как царю. На эти земли Хаммурапи посылал своих людей — воинов и так называемых «мушкену». Мушкену считались приближёнными царя и получали от него землю, скот и зерно, необходимые для ведения хозяйства. Кража имущества у мушкену каралась строже, чем кража у простого крестьянина. Так царь мог влиять на жизнь сельских общин через верных ему и зависимых от него людей.

Пришлось царю заниматься и крестьянскими долгами. Раньше крестьяне платили налоги в основном зерном, маслом, шерстью. Хаммурапи начал взимать налоги серебром. Однако далеко не все крестьяне продавали продукты на рынках. Многим приходилось брать серебро в долг у тамкаров за дополнительную плату. Тем, кто был не в состоянии

расплатиться с долгами, приходилось отдавать в рабство кого-нибудь из родственников. Хаммурапи несколько раз отменял все накопившиеся в стране долги, ограничил долговое рабство тремя годами, но справиться с проблемой долгов ему так и не удалось. Не мудрено, ведь среди тамкаров были не только торговцы, но и сборщики налогов, и хранители царской казны.

Во введении к законам Хаммурапи говорит: «...Мардук направил меня, чтобы справедливо руководить людьми и дать стране счастье, тогда я вложил в уста страны истину и справедливость и улучшил положение людей». Напомним, что Мардук был самым почитаемым богом Вавилона. Царь, таким образом, пытается примирить интересы разных людей — тамкаров, мушкену, воинов, простых общинников, опираясь на волю верховного божества.

Мардук, по словам Хаммурапи, не просто награждает покорных и наказывает ослушников — бог даёт людям свод правил, устанавливающих справедливость в их взаимоотношениях друг с другом. Но — через царя!..

Хаммурапи так и не удалось создать крепкое государство. Уже при правлении его сына, Самсуилуны, Вавилония потерпела ряд тяжёлых поражений от своих соседей, и её владения сократились. Началась полоса неудач. В 1595 г. до н. э. старовавилонское царство было уничтожено вторгшимися хеттами и касситами, которые потом правили Междуречьем около 400 лет (см. ст. «Хеттское царство»).

Но Хаммурапи всё же добился большего, чем его предшественники или цари соседних стран. Он первым из правителей древности соразмерил с силой

Вавилонская школа.

царя силу закона и признал за подданными право самим заботиться о своей жизни. Наконец, Хаммурапи предложил народу образ бога, устанавливающего согласие между людьми.

Начиная с правления Хаммурапи Вавилон около 1200 лет был культурным и научным центром Передней Азии. Многие достижения древних вавилонян вошли в современный быт: вслед за вавилонскими жрецами мы делим год на двенадцать месяцев, час — на минуты и секунды, а круг — на триста шестьдесят градусов. Благодаря трудолюбивым вавилонским писцам мы знаем содержание шумерских преданий. Причём отдельные рассказы сведены ими в большие циклы, а их содержание умело приспособлено к современности.

Научная и культурная жизнь Вавилона оказалась мало зависимой от перемен в его политической судьбе. Менялись цари и завоеватели, а в Вавилоне так же почитали Мардука, собирали библиотеки и обучали в специальных школах молодых писцов.

В 689 г. до н. э. Вавилон в наказание за постоянные мятежи был полностью разрушен по приказу ассирийского царя Синаххериба (см. ст. «Ассирия»). Через некоторое время город был отстроен вновь и обрёл невиданный прежде блеск. Вершины своего расцвета он достигает при вавилонском царе Навуходоносоре II (605—562 гг. до н. э.). Вместо узких кривых улочек были проложены прямые длинные улицы протяжённостью до 5 км, которые использовались для торжественных процессий; они делили город на правильные кварталы. Было воздвигнуто великолепное святилище — семиступенчатый, похожий на пирамиду храм высотой 91 м. Такие сооружения в Междуречье называли «зиккурат».

Восхищение современников вызывали и две мощные оборонительные стены Вавилона: каждая 6—7 м толщиной. Главный вход в город был через великолепно украшенные ворота, посвящённые богине Иштар. На них царь Навуходоносор II написал: «Я строил Вавилон, прекраснейший из городов... У порога его ворот поставил я огромных быков и змеев с ногами, чего не придумал до меня ещё ни один царь». Некоторые из рельефных изображений диковинных животных на воротах Иштар археологами найдены и восстановлены; по замыслу царя, они должны были отпугивать от города врагов.

К семи чудесам света причисляли в древности и созданные по приказу вавилонских царей «висячие сады», в которых деревья как бы взбирались под самое небо. Такой эффект достигался благодаря тому, что они были посажены на специально выстроенных террасах, примыкающих к царскому дворцу. По-видимому, уход за деревьями требовал больших хлопот, но правителей Вавилона это не смущало. Своей цели они добились — люди были поражены...

Впечатление, которое производил Вавилон, было столь сильным, что даже через 130 лет после создания этих великолепных зданий греческий историк Геродот писал о нём как о «славнейшем и

самом могущественном» городе в Междуречье. Около 600 г. до н. э. в Вавилоне жило не меньше 200 000 человек — это был огромный по тем временам город. Но в 539 г. до н. э. красивейший город почти без сопротивления сдался иранскому царю Киру (см. ст. «Древний Иран»). И дело было не в том, что

иранцы казались хитроумным вавилонским купцам лучшими хозяевами, чем собственные цари. Вавилон мог позволить себе не мериться силой с царями; ему и без того суждена была слава в веках.

ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

Это случилось 10 тысяч лет назад или чуть раньше... Небольшой отряд охотников, пришедших из Сахары, тогда ещё цветущей равнины, подошёл к краю плоскогорья, за которым открылась новая, неведомая страна. Охотники за антилопами, знакомые лишь с небольшими, пересыхающими летом речками родных степей, такого чуда не видели ещё никогда! Широкая, полноводная река величественно несла мимо них мутные воды; откуда и куда — не знал никто. Не нарушая молчания, люди долго смотрели на реку, охваченные священным трепетом и желанием пасть на колени перед могущественным властелином этих мест. Охотники даже не решились спуститься вниз, к самой воде, около которой кишели ядовитые змеи. Берега реки на сотни метров были заболочены и поросли густым тростником. На отмелях отдыхали бегемоты и крокодилы. Охотники ушли, но им, а впоследствии и их потомкам пришлось вернуться к заманчивым и пугающим берегам. Дичи в высыхающих степях Сахары становилось всё меньше, стычки между охотничьими племенами делались всё более ожесточёнными и кровавыми. Потерпевшие поражение, оттеснённые из привычной степи племена оседали на незнакомых им берегах большой реки. Население долины Нила складывалось постепенно из небольших, «просачивающихся» сюда групп, среди которых были люди с разным цветом кожи — оливково-жёлтым, коричневатым или совсем тёмным. Первые поселения, обнаруженные археологами на берегах Нила, относятся к довольно позднему времени — VI—IV тыс. до н. э. Располагались они на высоких участках речной долины, далеко от воды — люди боялись наводнений. Плодородную почву «нижних полей» они ещё не умели правильно обрабатывать, хотя самые простые приёмы ухода за культурными растениями были им уже известны.

Поселенцы (их позже стали называть египтянами) сохранили ласковое и почтительное отношение к могучему потоку. Нил был для них живым существом; в молитвах и песнях они обращались к нему как к отцу. А отец в представлении древних — это тот, кто даёт еду, заботится о своих детях. Конечно, египтянам приходилось самим добывать пропитание, но отец Нил давал им самое главное — плодородные земли своих берегов и воду для их орошения.

Тёмная земля в долине Нила настолько отличалась от каменистой и глинистой почвы соседних плоскогорий, что египтяне называли свою страну «Кемет» — «Чёрная». Необыкновенную землю принесла сама река, миллиметр за миллиметром укладывая плодородный слой на каменное основание берегов. Вода в Ниле мутная, потому что содержит много мельчайших частичек разного происхождения — есть в ней и крупинки горных пород, подхваченные рекой там, где она течёт по каменистому ложу, и остатки растений, принесённые притоками из прибрежных тропических лесов.

Когда в начале лета в Восточной Африке, где находится исток Нила, начинают таять горные снега, уровень воды в реке повышается и начинается разлив. Нил замедляет своё и без того спокойное течение и затопляет низкие берега, превращая их на несколько месяцев в настоящие болота. В стоячей воде взвешенные частицы постепенно оседают вниз, и, когда река возвращается в русло, берега оказываются покрытыми новым слоем плодородного ила. В южных областях Египта подъём воды начинается в середине июля, а выше всего — на 8—10 м над обычным

Ювелирные изделия и украшения египтян.

Боевая египетская колесница.

Хозяйственные работы египтян.

Фрагмент росписи древней гробницы.

Мы можем только догадываться о том, какую большую роль в формировании египетской культуры и государства сыграл ранний период египетской истории — время с 4000 по 3000 г. до н. э. и период Раннего Царства (3000— 2800 гг. до н. э.). До нас дошло всего несколько каменных табличек (их называют «палетками») с изображениями первых фараонов, поражающих своих врагов. Большое количество титулов и должностей, упоминаемых в древнейших египетских надписях, говорит о том, что египтяне искали наилучший способ организации государства. Уже к началу периода Древнего Царства (2800 г. до н. э.) набор титулов становится очень устойчивым. Удачно объединились в эту раннюю эпоху и культуры семитов — выходцев из Азии — и африканского населения. Сами египтяне с глубочайшим уважением относились к первым, ранним векам своей истории. Их воображение населяло эти времена великими мудрецами и могущественными царями.

Даже под властью фараонов ном продолжал оставаться главной составной частью египетского общества и государства. Номархи нередко строили себе гробницы, не уступавшие по роскоши царским, держали собственные вооружённые отряды. Номарх мог свободно распоряжаться полями своего нома — увеличивать запашку в трудные годы, свозить урожай в свои собственные амбары, выдавать его населению в виде пайков. Только отдельные, особо важные отрасли производства, такие, как скотоводство, были поставлены под прямой надзор чиновников фараона. В таких случаях номарх должен был только обеспечить царским людям нормальные условия труда, не вмешиваясь в их дела. Большая часть населения нома видела своего настоящего хозяина и кормильца не в фараоне, а в номархе. В случае восстаний и мятежей против центральной власти номовая знать могла твёрдо рассчитывать на поддержку многих простых людей.

Египетская культура была привлекательной для многих народов Древнего Востока. Очень сильным было египетское влияние в Нубии, африканской стране, расположенной выше по течению Нила. Были времена, когда храмы, посвящённые египетским богам, в изобилии появлялись в Сирии и Финикии. Сильное воздействие египетская религия, по-видимому, оказала на древних евреев. Но египтянам, несмотря на обширные завоевания, так и не удалось создать огромную державу, империю, включавшую в себя множество стран и народов. Дело здесь, наверное, в том, что египтяне привыкли «складывать» своё государство из номов — небольших областей, связанных друг с другом Нилом и общими хозяйственными интересами. Играть другими «кубиками» египтяне попросту не умели, поэтому мощное культурное влияние Египта на Переднюю Азию так и не привело к её присоединению на длительный срок к державе фараонов.

Принц Рахотеп и принцесса Нофрет. 2600 г. до н. э.

уровнем! — вода поднимается в августе — сентябре и держится высоко до середины ноября. Во время разлива вода прибывает медленно, уровень её повышается на несколько сантиметров в день, так что люди успевают уйти, прихватив имущество и скот. Главная трудность при обработке самых плодородных затопляемых «нижних полей» связана с тем, что после спада воды влага распределяется неравномерно — высоко расположенные участки теряют её слишком быстро, прибрежные же поля, наоборот, заболачиваются, потому что вода стоит на них почти круглый год. И египтяне придумали очень простое устройство, позволявшее регулировать количество воды на полях по своему усмотрению. Почти так же, как дети, строящие весной на ручейках земляные запруды, египтяне начали возводить на заливных берегах реки стенки из плотно сбитой земли, обмазанные глиной, чтобы сквозь них не просачивалась вода. С высоты птичьего полёта долина Нила становилась похожа на расчерченный в клеточку тетрадный лист. Во время разлива вода попадала в «клеточки»-бассейны, и люди могли ею распоряжаться по необходимости — надолго задержать на высоких местах или, наоборот, пробив земляную стенку, спустить лишнюю воду. Постепенно отдельные сооружения связались в длинные цепочки, протянувшиеся вдоль Нила на десятки километров. Для поддержания этой сложной системы люди создали центры управления цепочками запруд — первые египетские города. Каждый город объединял вокруг себя небольшую область, которую греки, позднее завоевавшие Египет, называли «ном», а её правителя —«номарх». Правители отдавали приказания о подготовке полей к посеву, возведении новых земляных стен-плотин и прокладке отводящих лишнюю воду каналов, следили за тем, чтобы весь урожай с полей свозился в городские амбары, а зерно в течение года более или менее поровну раздавалось всему населению. Номархи жестоко боролись друг с другом за верховную власть над всей страной, разоряя города соседей, угоняя их скот и обращая в рабство таких же египтян, как они сами. Ко времени образования

Кухонные принадлежности египтян.

Древнеегипетское военное судно (Древнее царство).

единого египетского царства (около 3000 г. до н. э.) таких номов насчитывалось примерно сорок.

Египтяне редко готовили себе еду сами — чаще всего они относили полученное зерно в специальные «столовые», в которых кормились вся деревня или несколько соседних деревень. Эти «столовые» тоже находились под надзором номархов или самого царя, которого называли «фараон». Специальный чиновник следил за тем, чтобы повара не воровали продукты, поровну раздавали похлёбку, кашу и пиво, он же собирал с крестьян налоги и разбирал их дела в суде.

Египтяне были трудолюбивыми земледельцами и получали на своих богатых землях самые высокие в древнем мире урожаи, хотя орудия, которыми они работали, почти не отличались от тех, что применяли другие народы Древнего Востока. Изобилие зерна в стране позволило освободить часть людей от работы на земле и использовать их как строителей или солдат. О том, как и что египтяне строили, мы расскажем позже, а пока посмотрим, как и зачем они воевали.

Фараон, который чаще всего стоял во главе египетского войска, старался воевать быстро, чтобы уже через несколько месяцев вернуться домой, в столицу. Армия состояла из двух частей: небольшого отряда специально обученных и хорошо подготовленных солдат и большого ополчения из крестьян, набранных в войско всего на несколько месяцев и временно освобождённых от полевых работ. Вражеские крепости египтяне не умели брать приступом, поэтому они их осаждали, на что уходило много времени.

Связанные эфиоп и сириец — символ подвластных Египту народов.

Нередко египетское войско возвращалось домой после трёх-четырёхмесячного похода, захватив лишь одну-две небольшие крепости. Крупные сражения случались редко — полководцы берегли солдат, которых они называли «стадом Бога». Рисковать не хотели ни египтяне, ни их противники: нубийцы на юге, правители небольших сирийских и палестинских городов и хеттские цари на севере. Очень редко победа в войне приводила к захвату чужого царства, потому что управлять им было трудно и хлопотно. Фараоны предпочитали посадить на трон в чужой стране верного Египту правителя, а если он становился непокорным — заменить его другим, которого до поры до времени держали при дворе почётным заложником.

Главной целью войны была военная добыча — рабы, скот, редкие породы дерева, слоновая кость, золото, драгоценные камни. После удачного похода фараоны возвращались с грудами богатств; многое доставалось и простым воинам. Солдат мог пригнать 3—5 рабов и либо выгодно продать их на невольничьем рынке, либо использовать в своём хозяйстве. Жажда военной добычи была, однако, не единственной причиной, заставлявшей фараонов отправляться с войском в чужие края.

Дело в том, что Египет не имел хорошей древесины для строительства кораблей, рудников для

Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы превратить долину Нила в неприступную крепость. С запада и востока доступ в Египет был надёжно защищён Ливийской и Аравийской пустынями; на юге египтяне ещё в древние времена преградили путь врагам по Нилу, выстроив несколько мощных крепостей в южном Слоновьем номе. Самым уязвимым местом в обороне страны был север — низовья в месте впадения Нила в Средиземное море были открыты для завоевателей. Когда власть фараонов в стране была сильна, именно здесь египтяне держали основную часть своего флота и сухопутной армии. Но во время восстаний против царской власти оборона северных рубежей резко ослаблялась, и азиаты-кочевники могли беспрепятственно проникать в Египет. В такие моменты «все азиаты становились подобны египтянам, а египтяне — подобны чужеземцам, выкинутым на дорогу», как выразился Ипусер, свидетель одного из таких набегов кочевников.

Около 1750 г. до н. э. нашествие кочевников-гиксо'сов, пришедших с севера, завершилось завоеванием Египта. У гиксосов было бронзовое оружие и колесничное войско — этого оказалось достаточно для захвата ослабленной внутренними распрями страны. Несмотря на своё военное превосходство над египтянами, гиксосы не смогли установить прочную власть над всей долиной Нила. Южные номы Египта лишь на словах признавали главенство гиксосских царей, накапливая силы для борьбы против них.

Гиксосы быстро поняли, что им не под силу управлять завоёванной страной — их было слишком мало, и их опыт степной жизни очень мало подходил к новым условиям. Поэтому гиксосы начали перенимать египетскую систему управления, верования и обряды. Правители гиксосов короновались короной фараонов, принимали египетский царский титул, приближали к себе египетских вельмож. Одновременно гиксосы поощряли переселение родственных им кочевников с Синайского полуострова в Египет, надеясь создать дополнительную опору своей власти.

Но все попытки гиксосов укрепиться в Египте оказались напрасными. Последние гиксосские фараоны жили, запершись в своей столице-крепости Аварис, построенной в низовьях Нила. Борьбу за освобождение Египта от чужеземцев возглавили правители Фив, основавшие восемнадцатую династию фараонов, наиболее блестящую династию в истории страны. В 1580 г. до н. э. последние отряды гиксосов были изгнаны из приморских областей Египта. Египетская легенда рассказывает о том, что побеждённым гиксосам был предложен выбор: покинуть Египет свободными или остаться в нём рабами.

Гиксосы предпочли второе — такова была притягательная сила египетской культуры, под влиянием которой они жили в течение 170 лет.

Жрецы были окружены в Древнем Египте всеобщим почитанием. Египтяне очень часто задумывались о том, что ждёт человека после кончины; у них были сложные представления о жизни после смерти, о воскресении людей, исполнивших все необходимые обряды при жизни и похороненных должным образом. Считалось, что жрецы обладают всеми необходимыми знаниями о мире, обеспечивающими людям вечную жизнь; наиболее важные из этих знаний были ещё в глубокой древности записаны в «Книге мёртвых», которая была священна для египтян. Только жрецы хранили в своей памяти тексты заклинаний и молитв, обращаемых к богам, дарившим людям тепло и свет, воду и урожай. Помимо магических знаний жрецы обладали навыками возведения сложных архитектурных сооружений, умели следить за движением светил на небосводе, вычислять площади земельных участков, занимались врачеванием.

Как правило, фараоны и жрецы конфликтовали редко; их отношения по большей части были хорошо налажены. Жрецы прославляли царей, а фараоны освобождали храмовые хозяйства от налогов и отработок на государство. Противоречия впервые возникли тогда, когда Египет начал активные военные действия в Передней Азии в эпоху Нового Царства (с 1580 г. до н. э.). Храмы требовали свою долю

добычи различных металлов и даже камня, необходимого для строительства храмов и дворцов. Чем совершеннее становились египетские постройки и инструменты ремесленников, тем больше страна зависела от ввоза нужных материалов из чужих краёв. Широкое применение меди потребовало постоянного присутствия египетских военных отрядов на Синайском полуострове, где находились самые богатые медные рудники. Из Леванта же вывозили ценные породы деревьев. Ещё сложнее стало положение Египта, когда около 1500 г. до н. э. стала широко применяться бронза — сплав меди и олова. Оружие, изготовленное из бронзы, было намного лучше медного, и армия, вооружённая бронзовыми мечами, стрелами и копьями с бронзовыми наконечниками, имела большое превосходство над противником. Медь египтяне могли достать, а вот оловянных рудников поблизости не было, и знаменитым фараонам эпохи Нового Царства (1580— 1085 гг. до н. э.) Тутмосу III и Рамсесу II приходилось вести длительные и тяжёлые войны в Сирии и Палестине вплоть до реки Евфрат, чтобы поставить под египетский контроль главные торговые пути, по которым перевозили олово (см. ст. «Хеттское царство»). В отдельных случаях египтяне покупали необходимые им продукты и материалы, но чаще всего они стремились получить нужное силой.

Огромные богатства, накопленные фараонами, позволили египтянам строить так много, величественно и красиво, как не умел ни один народ на Древнем Востоке. Стройкой руководил специально обученный жрец-архитектор, умевший производить довольно сложные математические расчёты. Имена самых знаменитых архитекторов дошли до нашего времени. Рабочих-строителей, возглавляемых чиновниками-бригадирами, было не так уж много, и они выполняли самую сложную работу — окончательную обработку больших каменных блоков, их шлифовку и укладку. Делалось это настолько тщательно, что даже сейчас, спустя четыре с лишним тысячи лет, между многими каменными блоками невозможно вставить тонкое лезвие бритвы — так плотно они уложены. От точности при обработке и укладке камней зависело очень многое, ведь египтяне не скрепляли камни специальным строительным раствором, а просто клали их один на другой, как делают дети, строящие башню из деревянных кубиков. Прочность и устойчивость здания зависели от того, насколько хорошо «кубики» прилегают друг к другу.

Самые простые работы — перетаскивание тяжестей, грубое обтёсывание камней, прокладка дорог к месту стройки — доставались согнанным из ближних деревень крестьянам. Начальники заботились, чтобы они не сидели сложа руки даже во время разлива Нила, когда работы на полях не было. Труд рабов на стройках использовали редко. Хотя рабов в Египте всегда было немало, до эпохи Нового Царства они занимались в основном домашним хозяйством: пекли, стирали, убирали комнаты, сторожили дом хозяев, ткали холсты, ухаживали за домашней птицей.

Свободных египтян чиновники фараона соединяли в «рабочие отряды», состоящие из нескольких десятков человек. Они выполняли множество разных заданий: всего за год человек мог поменять несколько занятий, таких, как обработка полей, рытьё каналов, прокладка дорог, строительство зданий. В эпоху Древнего Царства (2800—2250 гг. до н. э.) рабочими отрядами управлял фараон через своих чиновников, и даже знатные люди вынуждены были обращаться к фараону с просьбой выделить им работников для обработки земли. Во времена Среднего Царства (2050—1750 гг. до н. э.) вельможи уже обзавелись собственными зависимыми людьми и распоряжались ими по своему усмотрению.

Самые крупные храмы и пирамиды строились десятилетиями. Храм, не достроенный одним царём, завершал его преемник на троне, а вот пирамида иногда оставалась незавершённой. Пирамиды — это гробницы фараонов; гроб с телом царя, превращённым мастерами в нетленную мумию, устанавливался в потайном помещении внутри пирамиды; входы в погребальную комнату и в саму пирамиду закладывались камнями. Фараон начинал строить для себя пирамиду с пер-

добычи — ведь они снабжали войско фараона и людьми, и скотом, и зерном. В то же время «новые люди», выходцы из низов египетского общества, служившие в армии, были не согласны с таким разделом и претендовали на большую часть захваченного. Столкновение было, по-видимому, таким острым, что около 1500 г. до н. э. при царице Хатшепсут Египет был даже вынужден на время прекратить походы в Сирию и Палестину. Выход был позднее найден в усиленном ограблении завоёванных стран: захваченных рабов, скота и зерна должно было хватить на всех. С 1400 по 1200 г. до н. э. неподалёку от Фив были построены самые роскошные египетские храмы Карнак и Луксор; их строительство должно было символизировать восстановление союза между царской властью и жрецами.

Пирамида Джосера.

1. Завоевательные походы египетских фараонов.

2. Территория Египетского царства около 1500 г. до н. э.

3. Оазис.

вых дней своего правления, но не каждый успевал её закончить.

Самые высокие (их называют «Великими») пирамиды возведены в эпоху Древнего Царства неподалёку от города Мемфис, тогдашней столицы Египта, фараонами Хуфу (греки называли его Хеопс) и Хафра (Хефрен). Высота первой из них в древности составляла 146,7 м, второй — 143,5 м.

Образцы вооружения египтян.

Вершины их довольно сильно пострадали от времени, и сейчас обе пирамиды на несколько метров ниже. При строительстве таких огромных сооружений египетским архитекторам приходилось решать сложные технические задачи. Пирамида Хуфу, к примеру, сложена из 2 300 000 каменных блоков, каждый из которых весит около двух с половиной тонн. Общий вес пирамиды — 6,5 или 7 млн. т — следовало рассчитать так, чтобы давление на внутренние помещения (галереи, погребальные камеры, святилища) распределялось равномерно и пирамида не обрушилась внутрь от собственной тяжести. Восхищение самих египтян и их соседей Великими пирамидами было настолько огромно, что их считали одним из семи чудес света.

Зачем же египтяне строили своим царям гигантские гробницы? Чтобы понять это, необходимо хотя бы немного знать о богах Древнего Египта и о религиозных представлениях его жителей. Мы привыкли говорить о человеческой «душе»; египтяне же считали, что таких душ у человека несколько, и вечная жизнь после земной смерти даруется богами тем людям, за душами которых хорошо ухаживают священники-жрецы. Гробница рассматривалась как пристанище одной из таких душ, которую египтяне называли «Ка» (двойник умершего человека). Поэтому цари и вельможи ещё при жизни не жалели золота, серебра, драгоценных камней, чёрного и эбенового дерева, слоновой кости для того, чтобы сделать будущий дом своего «Ка» красивым и приятным. К сожалению, большинство гробниц

Тутанхамон с женой.

Золотая маска фараона Тутанхамона. 1562-1352 гг. до н. э.

ограблено ворами и разбойниками ещё в далёкой древности. До нас дошли лишь отдельные, случайно сохранившиеся и наверняка не самые богатые захоронения. Широкую известность получила открытая археологами гробница Тутанхамона, молодого царя, умершего в девятнадцатилетнем возрасте.

В Египте почиталось множество богов. Некоторые из них были очень древними и походили больше на животных, чем на людей. Их изображения имеют собачьи головы, рога или другие признаки зверей. Поэтому во многих городах обожествляли животных — кошек, быков, крокодилов — и содержали их в специальных помещениях, прудах или стойлах. Оскорбление животных наказывалось смертью, ибо наносился ущерб богам, которых они олицетворяли. В каждом номе были свои боги (иногда мало известные за его пределами), но существовали и общеегипетские божества, храмы которых строились по всей стране: Гор, Ра, Осирис, Исида и другие. Наиболее могущественным считали бога самого влиятельного нома. Когда после распада Древнего Царства столица страны была перенесена из Мемфиса в Фивы, верховным божеством стал считаться фиванский Амон-Ра. Известно ещё, что фараон Эхнатон попытался запретить поклонение всем богам, кроме бога солнечного диска по имени Атон. Но привязанность египтян к старым богам оказалась сильнее страха перед грозным царём. Попытка Эхнатона не удалась, и его преемники постарались стереть даже память о нём.

Египтяне связывали мифы о богах с явлениями природы, сменой времён года, разливами Нила. Когда начинали дуть жаркие ветры из пустыни, жители Египта говорили о том, что коварный бог пустыни, Сет, убил своего брата Осириса и теперь безраздельно господствует в мире. По представлениям египтян, слёзы богини Исиды, оплакивающей своего мужа Осириса, вызывали разливы Нила. Начало всхода посевов считалось воскресением Осириса, которого спас его сын Гор. Всё это стало известно, когда в первой трети XIX в. француз Шампольон расшифровал египетские иероглифы, и учёные смогли прочитать надписи в пирамидах и «Книгу мёртвых» с описанием подземного Царства мёртвых. Некоторые из мифов были записаны на папирусе — египетском предшественнике бумаги, изготовлявшемся сложным способом из растения папирус — и сохранились до наших дней.

Долгое время египтянам удавалось охранять долину Нила от чужеземных вторжений. За первые две тысячи лет египетской истории страна всего один раз была завоёвана кочевыми племенами гиксосов около 1750 г. до н. э. (см. ст. «Военное дело Древнего Востока»). Меньше чем через 200 лет завоевателей изгнали, и Египет вступил в эпоху длительного расцвета. Однако соседние страны развивались всё же быстрее Египта, который с трудом усваивал новое из-за приверженности своим традициям, и в I тыс. до н. э. страну в нильской долине завоевали сначала ассирийцы, потом — иранцы, греки и, наконец, римляне. Но и под чужой властью египтяне ещё долго сохраняли свою неповторимую культуру, воспоминания о великом прошлом своей родины.

ХЕТТСКОЕ ЦАРСТВО

До начала XX в. учёные почти ничего не знали о хеттах. «Хетеяне» (в русском переводе) кратко упоминались в Библии. В египетских и ассирийских надписях встречается упоминание о «стране Хета» или «Хатти». Из египетских источников можно понять, что в 1300 г. до н. э. хетты воевали с Египтом за господство над Сирией и Палестиной (см. ст. «Древний Египет»). Борьба эта закончилась, так сказать, «вничью» — значит, хетты оказались достойными соперниками и не уступили мощной египетской державе ни на поле брани, ни в искусстве дипломатии.

Начавшиеся в конце XIX в. раскопки в центральных районах Малой Азии (современная Турция) показали, что центр Хеттского царства со столицей Хаттуса располагался именно здесь. Археологи нашли сотни глиняных плиток, покрытых письменами. Значки на многих плитках оказались знакомы учёным — это была аккадская клинопись, хетты переняли её у жителей Междуречья. Прочесть их, однако, не удалось — надписи были составлены на неизвестном (хеттском) языке. Расшифровать их смог в 1915 г. чешский языковед Бедржих Грозный. Он доказал, что хеттский язык родствен славянским, германским, романским языкам, составляющим индоевропейскую языковую семью. Достаточно сравнить хеттские слова «ватар», «далугашти», «небиш» с их русскими аналогами «вода», «долгота» (т. е. длина), «небо». Это открытие стало научной сенсацией. Получалось, что хетты стояли особняком на Древнем Востоке, ведь здесь говорили на языках афро-азиатской семьи, похожих на современные арабский и еврейский. Из глубины веков начали проступать своеобразные очертания мира, в котором жили хетты. Обычаи и установления, свойственные индоевропейским народам, хетты соединили с заимствованными у своих соседей-соперников — ассирийцев, вавилонян, египтян и хурритов.

Остаётся пока неясно, откуда хетты пришли в Малую Азию — с запада, с Балканского полуострова, или же с востока, через горные перевалы Кавказа. Заселённые хеттами земли сильно отличались от обширных речных долин Нила, Тигра и Евфрата. Это были небольшие равнины в горах и предгорьях Малой Азии, отделённые друг от друга горными кряжами и ущельями, бурными, но маловодными речками. Во многих районах Хеттского царства разведение скота оказывалось выгоднее, чем земледелие. Не зря хетты слыли на Востоке прекрасными коневодами; их колесничное войско представляло собой грозную силу.

Присматривать за многочисленными отдалёнными горными долинами цари доверяли своим родичам или вельможам. Таким образом, Хеттское царство складывалось из мелких полусамостоятельных княжеств. Время от времени некоторые из них отпадали, но грозные правители Хаттусы находили способы вновь подчинить их своей власти.

На первый взгляд, Хеттское царство казалось слабее своих соседей; историки даже пишут, что оно было «рыхлым», слабо организованным. Однако государство хеттов прекрасно выдерживало военные столкновения с сильными соперниками. За четыре с половиной века своей истории (1650— 1200 гг. до н. э.) оно не проиграло ни одного противоборства; лишь в последний период существования державы (1265—1200 гг. до н. э.) хетты уступили мощной Ассирии часть своей территории. А вот далеко не полный перечень крупных военно-политических успехов хеттов. В 1595 г. до н. э. царь Мурсили I захватывает и разрушает Вавилон, приобретая огромную добычу. Примерно в 1400 г. до н. э. другой хеттский царь, Суппилулиума I, разгромив сильное царство Митанни, устанавливает свой контроль над верхним Евфратом и Северной Сирией. Наконец, в 1312 г. до н. э. (по другим данным, в 1286 г. до н. э.) хеттский царь Муваталли, возглавлявший тридцатитысячное войско, возле сирийского города Кадеш заманил в ловушку египетского фараона Рамсеса II с большим военным отрядом. Почти все египтяне были уничтожены; спасся только фараон с небольшой охраной (см. ст. «Военное дело Древнего Востока»). Успешно отби-

Хеттский воин.

Хеттская боевая колесница.

Жрецы напутствуют новобранцев.

вались хетты от соседних полудиких народов, вроде касков, наседавших на их границы.

В чём же секрет силы Хеттского царства? Узнать «военную тайну» можно, приглядевшись к устройству хеттского общества и государства.

Благодаря наличию в Малой Азии рудных месторождений и лесов хетты имели в достатке металлы и древесину, в отличие от государств, располагавшихся в долинах больших рек. Хетты отказались от посредничества ассирийских и вавилонских купцов и пользовались благами природы самостоятельно. Поэтому хеттские цари не стремились захватывать ключевые торговые дороги и города, как это делали правители Египта, Ассирии или Вавилона. У хеттов всё было своё. Они планировали военные походы более свободно, не тратя времени на овладение морским портом, таможенной заставой или важным бродом через реку. Хеттские цари наносили тщательно подготовленные удары по обширным территориям, охватывая со всех сторон пункты, оказывавшие наибольшее сопротивление. Именно так была завоёвана большая часть Сирии при Суппилулиуме I.

Важную роль играло и то, что Хеттское царство не имело природных границ — крупных рек, горных цепей, труднопроходимых пустынь. Окружённое в той или иной степени зависимыми от него княжествами, оно надёжно чувствовало себя за этим достаточно широким «рыхлым» поясом.

Хетты не хуже своих соседей умели собирать силы в кулак, когда намеревались нанести удар по врагу; только пальцы в этом кулаке складывались иначе, не так, как в Египте или Вавилоне. Вот как наставлял своего преемника на троне хеттский царь Мурсили: «Общайся только с придворными! От

Основные занятия хеттов были связаны с сельским хозяйством. В хеттских надписях и документах встречается немало слов, имеющих отношение к крестьянскому труду: ферма, овчарня, свинарник, козий загон, стойло, молотильный ток, дровяной сарай, фруктовый сад, луг, пасека, зернохранилище, мельница, водоотвод, плуг, лопата, телега, сбруя. Историки подсчитали, что только для прокорма населения хеттской столицы Хаттусы нужно было обрабатывать ежегодно не менее 160 000 га пашни. А Хаттуса была не единственным крупным городом в Хеттском царстве...

Торговля играла сравнительно небольшую роль в жизни простого земледельца-хетта, зато её роль в жизни Хеттского царства была очень велика. Ещё с III тыс. до н. э. земли Малой Азии привлекали к себе внимание торговцев из Сирии, Шумера и Аккада. Обилие скота, руд металлов, простых и дешёвых ремесленных изделий, а также рабов, захватываемых в междоусобных войнах, побуждало приезжих купцов основывать в Малой Азии свои поселения-колонии и жить в них безвыездно по нескольку лет.

Но хеттские правители также извлекали выгоды из этой торговли. За право торговать в своих землях они взимали с иноземных купцов немалые пошлины. При участии сирийских и вавилонских торговцев в Хеттском царстве развивались товарные отношения и денежное обращение, из-за чего быстро росло имущественное неравенство. Постепенно хетты взяли в свои руки торговлю с другими странами, вытеснив чужеземных купцов из собственных земель. На вывоз некоторых товаров, например железа, вообще был наложен строгий запрет. Документы рассказывают нам о нескольких попытках тайного вывоза железа из страны, которым воспрепятствовала бдительная пограничная стража хеттов.

Несмотря на то, что по территории Хеттского царства, особенно по его восточной части, проходило множество караванных торговых путей, его жители зависели от ввоза сырья и готовых изделий намного меньше, чем египтяне или вавилоняне: в стране было достаточно древесины, много скота и зерна. К тому же природа богато одарила землю хеттов железными рудами, что и составило их преимущество в борьбе с Египтом и Вавилоном.

горожан и крестьян царю нечего ожидать. Им нельзя верить, а общение с ничтожными лишь порождает опасность». В аналогичном обращении египетского фараона Ахтоя смысл иной: «Не делай различия между сыном знатного человека и простолюдином. Приближай к себе человека за дела его...» Конечно, Ахтой не был «демократом». Просто он знал, что главная угроза трону исходит от непокорных египетских вельмож. Мурсили же твёрдо рассчитывал на верность хеттской знати. Почему?

Дело в том, что отношения между царём и «благородными» людьми у хеттов носили иной характер, нежели в Египте или Вавилоне. В отличие от других стран Древнего Востока, знатные хетты не считались рабами царя, как остальное население. Похоже, у хеттов сохранилось присущее индоевропейским народам представление о «благородстве» как о врождённом качестве; оно не зависело ни от степени близости к царю, ни от занимаемой должности. «Чистыми», т.е. свободными, хетты признавались, если не несли отработочной (луццы) или продуктовой (саххан) повинности. Они объединялись в собрание воинов — «панкус», от мнения которого зависел выбор нового монарха из числа представителей царского рода. Одним словом, царь не оказывал давления на знать, бывшую надёжной опорой трона. Не случайно другой царь, Хаттусили I, когда ему понадобилось изменить решение о назначении наследника престола, обратился именно к панкусу.

Таким образом, хеттский способ «складывания пальцев в кулак» был более эффективным, чем у остальных народов. Чёткое, простое устройство общества, единство интересов царского рода и свободных хеттов делали этот кулак весьма грозным. Хетты не всегда оказывали на своих соседей длительное давление, но при случае умели наносить им короткие удары сокрушающей силы.

Особенности организации хеттского общества выделяют его среди современных ему государств. Некоторые историки даже считают его «феодальным». Наверное, это преувеличение. Хетты переняли от культур Малой Азии и Междуречья очень многое: письменность, религиозные верования и мифы, законы, обычаи. Даже своё имя они заимствовали от хаттов — более древнего народа, населявшего центральные области полуострова Малая Азия до возникновения здесь Хеттского царства. В древневосточной истории хетты сыграли заметную роль, сумев отвоевать себе место под солнцем. Казалось, что мир уже поделён между державами древности, но ни одной из них опоздавшие к дележу хетты не уступили.

Их царство почти бесследно исчезло примерно в 1200 г. до н. э. Хетты умели противостоять могущественным государствам. А вот перед мощной волной стихийного нашествия десятков племён и народов с Балканского полуострова они оказались бессильны. Она, можно сказать, накрыла Хеттское царство с головой. После разгрома столицы страны, Хаттусы, сила, объединявшая мелкие княжества, перестала существовать.

Великие царства древности уходили в небытие по-разному: одни раскалывались с грохотом, другие умирали после долгой, тяжёлой болезни. Хеттское же царство растворилось в воздухе подобно неясному видению...

ФИНИКИЯ

Едва греческий корабль причалил в гавани города Тир и матросы начали переносить на берег амфоры с вином и оливковым маслом, как их глазам открылась странная картина. Торговая пристань была заполнена народом. Под мелодичные звуки флейт несколько десятков человек легко подпрыгивали вверх, стараясь следовать музыкальному ритму. Потом вдруг, как по сигналу, все они бросились на землю и начали перекатываться с боку на бок. Греков взяла оторопь, хотя они уже много слышали о странных обычаях финикийцев. Ходили рассказы о том, что ханаанейцы — так называли жителей Финикии — поклоняются кровожадным богам, приносят им в жертву собственных детей, сжигают живьём пленников, захваченных во время войн и пиратских набегов. Старый грек объяснил своим товарищам, что финикийцы молятся на пристани одному из своих главных богов — Мелькарту. Опомнившись, матросы снова засновали по деревянным мосткам с корабля на берег и обратно: если останавливаться

возле каждой диковины в чужеземных странах, дохода от торговых путешествий не получишь...

Греки, можно сказать, не любили финикийцев. Дикими им казались многие финикийские верования и обычаи. Финикийские торговцы были прижимисты, да и слишком часто сталкивались лицом к лицу финикийские и греческие пираты и купцы. Тем не менее греки переняли от финикийцев очень многое, в частности любовь к дальним морским путешествиям, полным опасностей и приключений. Финикийцы первыми достигли Геркулесовых столпов (так в древности называли пролив Гибралтар) и рассказали грекам о землях на берегах великого океана.

Финикийцы стали учителями греков в непростом искусстве торговли. Переимчивые греки усваивали язык своих более опытных партнёров. Известно, что в древнегреческом языке слова «золото», «вино», «одежда», «покрывало», «полотно», «нож», «меч», «сукно» имеют финикийские корни. У финикийцев греки заимствовали и алфавитное письмо, изменив его и приспособив к своему языку.

Именно купцы финикийских городов — Библа, Тира и Сидона — отказались от применения иероглифов и клинописи при ведении деловых записей и изобрели более удобную для запоминания и чтения разновидность письма. В финикийском алфавите каждый значок-буква передавал определённый звук, и написанные слова действительно можно было читать, а не расшифровывать как сложные иероглифические рисунки, обозначающие то слог, то целое слово. Изобретённое финикийцами алфавитное письмо впоследствии широко распространилось по свету, и сейчас большинство народов мира пользуется алфавитами, происходящими от первого — финикийского.

Варварские обычаи странным образом сочетались у финикийцев с высокой культурой торговли, письменности, ремесла. Вероятно, этот народ казался загадочным уже людям древности, а не только современным историкам. Внимательный взгляд на географическую карту Древнего Востока поможет нам пролить свет на некоторые тёмные места финикийской истории.

Библ, Тир и Сидон располагались на побережье Средиземного моря, на территории современного Ливана. Здесь сходились торговые пути Передней Азии. По узкой полоске между скалами и морем, по дороге, буквально нависавшей над водой, в III— II тыс. до н. э. шли бесконечные караваны. Они двигались с севера на юг, в Египет и Палестину и в обратном направлении. Время от времени там появлялись военные отряды египтян, хеттов и ассирийцев, грабившие финикийские торговые караваны. Существовали и морские торговые пути, проложенные финикийцами. Их гавани были единственными удобными морскими портами в Восточном Средиземноморье, и к ним сходились нити и морской торговли, и морского разбоя. Одним словом, финикийцы жили как бы в коридоре, в то время как другие народы Передней Азии занимали каждый свою комнату.

Финикийский корабль.

1. Главные города финикийцев. 2. Владения финикийцев в Передней Азии. 3. Берега, захваченные и колонизированные финикийцами. 4. Финикийские колонии. 5. Важнейшие морские торговые пути финикийцев.

Финикийские купцы.

"Крылатые духи".

Рельеф, слоновая кость.

750 г. до н. э.

Финикийцы — авторы многих новшеств в мореходном деле. Скорее всего, именно они изобрели таран — заострённый выступ в носовой подводной части корабля, позволяющий пробивать борт вражеского судна. Финикийские корабелы первыми начали строить парусные торговые суда большой грузоподъёмности (до 250 т груза) и с хорошей остойчивостью. Наверное, финикийцы могли бы строить и более крупные корабли, но для них требовались специально оборудованные, углублённые гавани, которых в тогдашнем Средиземноморье ещё не было.

Свои экспедиции финикийцы совершали чаще всего в глубокой тайне, чтобы о них не прознали торговцы-конкуренты. Когда греки начали понемногу вытеснять финикийцев из давно обжитых ими районов Средиземного моря, отважные финикийские моряки попытались отыскать далёкие новые земли, в которых они чувствовали бы себя полновластными хозяевами. В 450 г. до н. э. их корабль достиг юго-западной оконечности современной Англии — полуострова Корнуолл. Здесь финикийцы начали разрабатывать оловянные рудники.

Отвага финикийских мореходов поражала воображение современников. Жажда наживы и любопытство побуждали моряков Тира и Сидона к дальним и опасным плаваниям в Атлантике. Примерно в 600 г. до н. э. египетский фараон приказал финикийским морякам обогнуть Африку по морю. Греческий историк Геродот рассказывает об этом путешествии: «Финикияне вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному. Осенью они приставали к берегу и, в какое бы место Ливии ни попадали.

Финикийцы постоянно испытывали давление со стороны более сильных и воинственных соседей, и создать собственное крепкое государство им так и не удалось. До 1000 г. до н. э. господствующее положение в Финикии занимали египтяне. Они вывозили отсюда ценную древесину, необходимую для постройки кораблей. После ослабления Египта, примерно с 900 г. до н. э., Финикию начинают прибирать к рукам ассирийские цари. За сто лет мирной передышки (1000—900 гг. до н. э.) финикийцам удалось многое: царь Тира Хирам объединил под своей властью все прибрежные земли, значительно расширил островок, на котором располагался Тир, присыпав к нему землю со стороны материка, построил новые храмы Мелькарта и верховной богини Астарты, а в храм бога Ваала пожертвовал золотую колонну.

Обычно же каждый из крупных финикийских городов выступал как центр небольшого самостоятельного царства. Власть царей была слабой, её ограничивали советы городских старейшин. Более того, правители финикийских городов именовали себя «царями» только перед своими подданными. В дипломатической переписке ни египтяне, ни хетты не называли «царями» правителей Библа, Тира и Сидона.

После захвата Финикии ассирийцами местным жителям пришлось навсегда отказаться от далеко идущих политических планов и сосредоточиться на выгодах морской и сухопутной торговли.

Финикийцы умели извлекать выгоды из жизни в «проходном дворе» Передней Азии. Технические новшества, ремесленные приёмы они осваивали быстро. Уже к 1500 г. до н. э. в Библе научились окрашивать шерстяные ткани в очень красивый пурпурный цвет. Эти ткани сразу же вошли в моду и пользовались огромным спросом — купить их могли только очень богатые люди. Раскопки древних финикийских городов открыли взглядам археологов груды пустых раковин, оставшихся после получения краски: судя по количеству отходов, можно догадываться о размахе производства и богатстве финикийских торговцев тканями. Краситель добывался из морских моллюсков, и секретов его производства финикийцы не открывали никому. Высоко ценились в древности и прекрасные изделия финикийских ремесленников из бронзы и серебра, а позднее — знаменитое стекло из Сидона, секреты изготовления которого уже в средние века перешли к венецианцам.

Привычка получать большие барыши при достаточно свободной жизни под властью слабых местных правителей побуждала финикийских торговцев ускользать от нажима египетских и ассирийских царей. Спасти свою жизнь и имущество можно было, переселившись в одну из торговых колоний, основанных финикийцами на африканском (Утика и Карфаген) и европейском побережьях Средиземного моря, на атлантическом побережье современной Испании (город Гадес). Существовали финикийские колонии и на островах Кипр, Мальта, Сардиния и Сицилия. Греки начали создавать замор-

ские колонии позже финикийцев и, как правило, не селились в освоенных теми местах. Только Сицилия показалась грекам лакомым куском, и они оттеснили потомков переселенцев из Тира к западной оконечности острова.

Финикийцы первыми протянули через Средиземное море нити торговых связей, соткав из них потом частую сеть. Они определили времена года, удобные для дальних плаваний, разведали укромные, защищённые от ветров бухты и устроили удобные гавани. Корабли из Тира с носами, украшенными деревянными лошадиными головами, в течение долгого времени натягивали нити, связывавшие Египет и Сицилию, Кипр и Иберию, как в древности назывался Пиренейский полуостров. Но сделать следующий шаг и сплотить, подобно грекам, все средиземноморские земли в единое культурное пространство финикийцы так и не смогли. Для этого у них, по-видимому, не оказалось достаточно прочной государственной и политической основы. К тому же финикийское общество как бы раздвоилось: верхи легко перенимали высокую культуру Египта и Вавилона, а простой народ упорно держался за древние обычаи и предрассудки. Финикийцы на протяжении своей долгой истории (Библ существовал уже во второй половине III тыс. до н. э.) пытались соединить несоединимое: они желали оставаться господами в мире золота, драгоценных сосудов, пурпурных тканей и при этом стремились за горизонт, за Геркулесовы столпы — туда, где нет ни деспотов, ни рабов.

всюду обрабатывали землю («Ливией» Геродот называет всю Африку)... а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнули Геракловы столпы (т.е. прошли пролив Гибралтар) и прибыли в Египет». Но дальние походы вокруг Африки финикийцы совершали не только по приказанию фараонов — иногда они отправлялись в такие странствия на свой страх и риск. Около 100 г. до н. э. среди живших в Египте греков ходили не вполне достоверные слухи о том, что обломки корабля с украшавшей его нос лошадиной головой (значит — судна финикийцев) были найдены каким-то путешественником на восточном побережье Африки. Если эти рассказы были правдивы, следовательно, финикийцы попали в эти места, обогнув Африку с запада.

Наверное, Средиземное море казалось финикийцам тесным и потому, что отношения между финикийскими городами и их европейскими и африканскими колониями были довольно сложными, а иногда и враждебными. Интересы Тира, Сидона и Библа, с одной стороны, и Карфагена, Утики и Гадеса — с другой, совпадали далеко не во всём и не всегда. К тому же колонии нередко основывались беглецами, проигравшими борьбу за власть в родном городе. Но, несмотря ни на что, отношения между финикийскими городами и их колониями оставались достаточно тесными; ведь боги, которым молилось население колоний, продолжали «жить» в прежних местах в горах Ливана в своих древних храмах. Эти связи были намного сильнее, чем интерес финикийских колонистов к своим африканским и европейским соседям: финикийцы в колониях чаще всего не вступали в контакты с местным населением, как, например, поступали греки, а ограничивались лишь меновой торговлей.

ИУДЕЯ И ИУДЕЙСКИЕ ВОЙНЫ

В конце XIII в. до н. э. Палестина стала землёй обетованной для еврейских племён, вытесненных из Верхней Месопотамии вместе с другими семитскими племенами амореев-сутиев. Кочевым племенам, пришедшим из пустыни, Палестина действительно могла показаться райским уголком, хотя на самом деле это страна контрастов. Здесь есть и пустыни, и плодородные долины, и нагорья, и болота, и горы со снежными вершинами. Земля Ханаан (так древние евреи называли Палестину), в которую бог Яхве повелел идти Аврааму, легендарному предку всех еврейских, арамейских и арабских племён, оказалась оживлённым перекрёстком. Через неё проходили важные торговые пути, соединявшие цивилизации древности. Стремление получить выгоды, связанные с возможностью контролировать торговлю огромного региона, сталкивало державы Древнего Востока в стремлении установить господство над Палестиной. Она была постоянным полем сражений, по её тропам шло непрекращающееся движение не только торговых караванов, но и войск враждующих сторон. На определённом этапе развития еврейского народа это обстоятельство предопределило многое в его исторической судьбе.

История древнееврейского народа нашла отражение в Библии — уникальном своде мифолого-религиозных преданий и трактатов, исторических хроник и романтических повестей. Но восстановить, как развивались события во время появления еврейских племён в Палестине, по текстам Библии невозможно. Согласно Библии, прежде чем прийти в Палестину, израильтяне, потомки внука Авраама, Иакова (его второе имя — Израиль), обосно-

вались в Египте. Там они попали в рабство. Стенания угнетённого народа услышал Бог Яхве и призвал Моисея, еврея из «колена» (племени) Левия, вывести народ израильский из Египта. На Синайской горе Яхве явился Моисею и дал ему десять заповедей — запретов и повелений, регулирующих поведение человека перед Богом. Между народом Израиля и Богом был заключён договор — «завет». Народ обещал исполнять волю Бога, за что Яхве даровал ему землю Ханаан. Нарушение «завета» грозило жестокими карами, вплоть до полного истребления народа. Моисею не было суждено ступить на землю Ханаана. Предводителем еврейских племён, появившихся в Палестине, Библия называет Иисуса Навина. Библейский рассказ о пребывании евреев в Египте и исходе из него учёные считают мифом, не подтверждаемым историческими источниками. Моисей и Иисус Навин — такие же, очевидно, мифические герои, как и богатырь Самсон, побивший, как рассказано в Библии, вражеское войско одной ослиной челюстью.

Утверждение еврейских племён в Палестине проходило в жестокой и длительной борьбе с древнейшими обитателями этой земли ханаанеями — семитами, говорившими на языке, близком еврейскому. Одновременно евреям приходилось отбиваться от наступающих из пустыни кочевников. Подчинить своему влиянию древнюю Палестину пытались хетты и Египет. Опасность сплотила еврейские племена и ускорила процесс превращения союза племён в государство. В XIII в. до н. э. в Палестину вторглись филистимляне, участники переселения «народов моря» — разнообразных по происхождению племён, уничтоживших могущественную Хеттскую державу и заставивших Египет защищаться от их натиска. Таким образом, земля Ханаан на некоторое время избавилась от тягостного внимания соседних великих держав, что и позволило создать в Палестине довольно сильное государство Израиль. Время его существования — самая любимая для еврейского народа страница его истории, его золотой век.

12 «колен» Израиля объединились для борьбы против филистимлян, сумевших закрепиться на плодородной прибрежной полосе Палестины. Своим царём израильтяне избрали Саула из «колена» Вениамина (около 1030 г. до н. э.). Саул одержал ряд побед над филистимлянами и изгнал их из большей части Палестины. Но затем начались неудачи, вызванные претензиями на власть со стороны честолюбивого и умного Давида из племени Иуды. Когда Саул и его сыновья погибли в битве с филистимлянами, царём был избран зять Саула Давид (1004 г. до н. э.). Он изгнал завоевателей из страны, подчинил последние независимые ханаанские города-государства и в 995 г. до н. э. взял их неприступный, расположенный на скале город Иерусалим. Этот город стал столицей его государства, границы которого значительно расширились. Давид контролировал теперь всю торговлю между Египтом и Междуречьем. При нём Иерусалим стал не только политическим, но и религиозным центром Израиля. Сюда был перевезён Ковчег Завета, священный ларец, в котором, по представлениям евреев, незримо пребывала магическая сила их сурового Яхве, ставшего верховным божеством еврейского пантеона.

Библия рассказывает, что у Давида было многочисленное и сварливое потомство, с которым старый царь никак не мог справиться. Уже при его жизни при дворе начались интриги и борьба за власть. После смерти Давида его младший сын Соломон, убив брата и его приверженцев, в 965 г. до н. э. стал царём Израиля. Соломон оказался энергичным правителем и ловким дипломатом. Получив в наследство богатое и сильное государство, он приумножил его мощь. Соломон заключил союз с Египтом и Финикией, установил контроль над Акобским заливом в Красном море, построил там гавань и вместе с финикийцами занялся морской торговлей. По всей стране возводились мощные крепости, а в Иерусалиме с помощью финикийских архитекторов и ремесленников были построены царский дворец и храм Бога Яхве.

Грандиозное для небольшой страны строительство, многочисленное чиновничество и наёмное войско требовали больших средств. При Соломоне в царстве Израиль вводятся единая налоговая система, десятина и трудовые повинности. Племя Иуды, откуда происходили Давид и Соломон, получило ряд привилегий, что вызвало недовольство других племён. К тому же Египет, не желавший усиления государства Израиль, начал оказывать помощь всем его противникам. В 925 г. до н. э. после смерти Соломона единое государство Израиль распадается на два независимых и постоянно враждующих друг с другом царства: южное — Иудею и северное — сохранившее название Израиль.

Распад страны совпал с наступлением на Палестину соседних крупных держав, которое закончилось катастрофой для еврейского народа. В 722 г. до н. э. ассирийский царь Саргон II захватил столицу нового Израиля Самарию, разорил город и увёл в Ассирию значительную часть населения государства. Израильское царство навсегда сошло с исторической арены, а уведённые в плен без следа растворились среди населения Ассирийской державы.

Евреи. Исход из Египта.

Стена плача.

Иудея осталась в стороне от ассирийского нашествия и сохранила свою независимость. В VII в. до н. э. Ассирия начинает слабеть, и в Иудейском царстве появляется надежда на восстановление былого могущества. Но по следам Ассирии пошли сначала Египет, а затем Вавилония. В 586 г. до н. э. нововавилонский царь Навуходоносор II взял столицу Иудеи Иерусалим, разрушил храм бога Яхве и значительную часть населения увёл в Вавилонию. Так началось знаменитое «вавилонское» пленение. Иудеи, переселённые в Вавилонию, не утратили своей национальности, как это случилось с уведёнными в Ассирию израильтянами, прежде всего потому, что изгнание не было долгим. Уже в 538 г. до н. э. иранский царь Кир II после взятия им Вавилона разрешил иудеям вернуться на родину.

Бедствия, обрушившиеся на Израиль и Иудею, привели к мучительной и трагической переоценке ценностей. Большая роль в этом принадлежала так называемым «пророкам», возглавившим новое религиозно-политическое движение сначала в Палестине, а затем и среди переселённых в Вавилонию иудеев в течение VI—V вв. до н. э. В своих проповедях они предсказывали судьбу народа, обличали неправду и зло, выступали против неправедного богатства и угнетения народа. Пророки призывали еврейский народ признать Бога Яхве единственным Богом, творцом, избравшим еврейский народ, чтобы он возвестил миру истину. Все беды они объясняли тем, что евреи нарушили «завет», заключённый Моисеем с Богом Яхве. Только строгое соблюдение заповедей, данных Богом Моисею, могло, по их утверждениям, спасти еврейский народ и возродить былую славу Израиля.

Культ Бога Яхве становится для иудеев символом национального единства, а восстановление национальной самостоятельности неразрывно связывается с восстановлением храма Яхве в Иерусалиме. Поэтому после того, как Кир II разрешил евреям вернуться на родину, священники иерусалимского храма стали высшей религиозной и политической властью Иудеи.

Вся последующая история еврейского народа — это бесконечная ожесточённая борьба за независимость. После завоевания Иранской державы Александром Македонским Иудея вошла в состав его государства, а затем попеременно становилась добычей то птолемеевского Египта, то правителей державы Селевкидов.

Внутренняя жизнь Иудеи III—II вв. до н. э. отличалась большим напряжением. Находясь под управлением эллинов, она подвергалась сильному влиянию греческой культуры. Различные слои общества Иудеи относились к этому по-разному. Остро стоял вопрос о том, должен ли еврейский народ сохранять свою обособленность, строго соблюдая «завет», или стать открытым для восприятия эллинизма. В 167 г. до н. э. селевкидский царь Антиох IV под угрозой смертной казни запретил выполнять законы Яхве. Это послужило толчком к началу Маккавейской войны (167—142 гг. до н. э.). Борьбу возглавили Маттатия из священнического рода Хасмонеев и его сыновья. Война, получившая

Пророки.

название по прозвищу одного из его сыновей, Иуды Маккавея, закончилась обретением независимости. Под властью правителей из династии Хасмонеев (142—76 гг. до н. э.), казалось, возродилось сильное государство Давида. Хасмонеи включили в состав государства всю Палестину, и оно стало приобретать черты эллинистической монархии. Победа укрепила в иудеях веру в действенность договора с Яхве, в их «избранность». Но изменения в экономической и политической жизни общества требовали и реальных нововведений, которые открыли бы возможности для диалога с окружающим миром.

Однако время, отпущенное Иудее для свободного развития своей культуры и государственности, истекло. В 63 г. до н. э. на территорию Палестины вторгся римский полководец Помпей. После трёхмесячной осады он взял Иерусалим, и Палестина стала римской провинцией. Некоторое время Иудея сохраняла номинальное самоуправление, а потом окончательно превратилась в римскую провинцию с прокуратором во главе.

Вхождение в состав Римской империи не изменило характера борьбы между различными группировками внутри Иудеи, а лишь обострило её. Высшее духовенство и крупные землевладельцы составили «партию» саддукеев, выступавшую за сотрудничество с римскими властями и против чересчур мелочного соблюдения «завета». Их непримиримые противники фарисеи требовали строгого исполнения воли Бога, но недостаточно последовательно боролись с римлянами (поэтому слово «фарисей» стало синонимом лицемера).

В среде простого люда Иудеи в это время получает широкое распространение вера в скорое пришествие избавителя, мессии, посланника Бога Яхве, который спасёт народ от гнёта чужеземцев и установит царство правды на земле. Наиболее яростными и последовательными защитниками этих идей были зелоты и ессеи, сыгравшие большую роль в возникновении христианства. Зелотов римляне называли «сикариями» (убийцами), т.к. те использовали террористические методы борьбы. Непрекращающаяся борьба между этими религиозно-политическими группировками, неудачные попытки восстаний подвели Иудею к трагическому взрыву — Иудейской войне (66— 70 гг. н. э.).

В 66 г. н. э. в городе Цезарее произошло столкновение между эллинизированной частью населения, поддержанной прокуратором Гесием Флором, и сторонниками «завета». В ответ на это римский гарнизон в Иерусалиме был перебит, и восстание охватило всю Иудею. Император Нерон направил против восставших войска под командованием Тита Флавия Веспасиана (см. ст. «Римские императорские династии»). Римлян встретило ожесточённое сопротивление, но многие из фарисеев, принявших участие в восстании, испугались его размаха и перешли на сторону Рима. Среди них был военачальник Иосиф Флавий, написавший впоследствии «Историю Иудейской войны». Он происходил из знатной еврейской семьи, принадлежавшей к влиятельному иерусалимскому жречеству. Потерпев ряд по-

Казнь восставших зелотов.

ражений, Иосиф Флавий сдался в плен римлянам и помогал им в покорении Иудеи.

В 70 г. сын Веспасиана Тит с огромной армией осадил Иерусалим. Жители города защищались с необыкновенным мужеством. С потрясающей силой описана трагедия города в истории Иосифа Флавия. Люди, истощённые голодом и болезнями, умирали прямо на улицах. Когда город сдался, Тит приказал сровнять его с землёй. Иерусалимский храм был разрушен, и иудеям под страхом смертной казни запретили входить в город. Оставшееся в живых население было продано в рабство.

В течение 60 лет стоял в разрушенном Иерусалиме прославившийся своей жестокостью Десятый римский легион. Император Адриан во время поездки по восточным провинциям пришёл к мысли решить проблему Палестины путём насильственной ассимиляции иудеев. В 131 г. он основал в Иерусалиме колонию Элия Капитолина, а на месте разрушенного храма хотел построить святилище Юпитера Капитолийского.

Осквернение святого места подняло в 132 г. иудеев на новое восстание. Во главе его стоял Симон Бар-Кохба («Сын звезды»). Он освободил на короткий срок Иерусалим и большую часть Палестины и объявил себя царём Израиля. Адриан послал против повстанцев своего полководца Юлия Севера, который снова занял Палестину и в 136 г. захватил последнюю крепость восставших — Бетар. В Бетаре погиб Бар-Кохба, а оставшиеся в живых были проданы в рабство или бежали из страны, которая подверглась беспощадному опустошению.

Вторая Иудейская война довершила процесс рассеивания евреев по всему свету. Уже вавилонское пленение положило начало так называемой диаспоре — рассеиванию. В иранский и эллинистический периоды вынужденное изгнание превратилось в добровольную эмиграцию. Большие еврейские колонии существовали в Вавилоне, в Египте на острове Элефантина и в Александрии, в Риме тоже была довольно значительная по численности еврейская община. После восстания Бар-Кохбы диаспора охватила Грецию, Македонию, Киренаику.

Греческий географ Страбон писал: «Евреи населяют почти все города, и в мире нелегко найти место, где бы не жили представители этого племени». Религиозное и национальное чувства, обострённые трагической судьбой их родины, связывали евреев диаспоры крепкими узами и не давали раствориться среди народов, к которым забрасывала их судьба.

Штурм крепости.

Император Тит

и писатель Иосиф Флавий

во время осады Иерусалима.